Михаил Угаров: Море. Сосны

Угаров Михаил Юрьевич родился в 1956 году в Архангельске. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького (отделение драматургии). Драматург, режиссер, сценарист, участник оргкомитета и один из организаторов фестиваля молодой драматургии “Любимовка”, художественный руководитель “Театра.DOC”, руководитель семинара молодых драматургов, идеолог движения “Новая драма”, лауреат фестивалей “Новая драма”, “Золотая маска”. Публиковал пьесы в драматургических альманахах, повесть “Разбор вещей” напечатана в журнале “Дружба народов”. Живет в Москве.

Поезд № 546 Ленинград – Сухуми идет двое суток.

За окном был яркий солнечный день позднего лета 1964 года. Виктор лежал на своей верхней полке и в счастье смотрел в потолок. А по потолку метались светлые блики.

– А где палец?

Виктор опустил взгляд с потолка и увидел очень красивую девушку.

Это она спрашивала его про палец. И таким строгим тоном, как будто палец был только что на месте, а вот теперь его нет.

Виктор посмотрел на свою правую ногу – там нет большого пальца.

– Потерял, – смущенно ответил он.

И утянул ступни под простыню.

– А нам чай принесли! Будете? – спросила его девушка так, как будто чай – замена пальцу.

– Буду, – ответил он.

И спрыгнул с верхней полки.

Поздним летом 1964-го сидели в плацкартном вагоне Ленинград?- Сухуми пять очень красивых девушек, и ехали они на Черное море.

С краю рядом с ними сидел Виктор, очень видный собой парень. Только он часто смущался совершенно не по делу. Это его совсем не портило, а наоборот. Но он не знал, что ему идет смущаться…

А теперь, много лет спустя, посмотрим на них – пятерых девушек и одного парня, которые едут на Черное море летом 64-го года.

…Троих из них уже нет на свете. Остались две старухи и один старик. Окна в вагоне выбиты, сам вагон давно уже списан и брошен на тупиковых путях в районе унылого Тосно.

Девушки были очень красивые, в Ленинграде таких Виктор видел редко.

Еще одна (очень красивая) девушка шлепнула ладошками Виктора по коленке и сказала:

– Ты понимаешь, что 1964 – это очень здорово!

Сказала она это так, как будто Виктор с ней спорил, хотя он видел ее впервые в жизни.

– Вот смотри: шесть плюс четыре – это у нас что?

– Десять, – смутился Виктор.

– А единица и девять – это что?

– Десять.

– Ну! Две десятки!

Виктор радостно кивнул.

– Две десятки! – разволновались остальные красивые девушки, приложили ладошки к горящим щекам.

– Когда одна десятка, и то много. А тут – сразу две! Это дважды хорошо! Нам очень, очень повезло, что сейчас у нас 1964 год!

– Хорошо! – сказал Виктор. – Я очень радуюсь.

– Где потерял палец?

Виктор поджал ноги под себя.

– Не важно, – улыбнулся он.

– Но интересно, – сказали девушки.

– Тебе повезло! – сказала очень красивая блондинка. (Волосы у нее белые, а ресницы и брови – черные.) – Если тебя когда-нибудь убьют, то твой труп будет легко опознать.

Все засмеялись.

В шестьдесят четвертом году курили сигареты “Друг”.

Две девушки курили в тамбуре, и Виктор с ними. А другие три красавицы просто так рядом стояли за компанию, с удовольствием вдыхали дым.

– Раскури мне, – сказала одна очень красивая.

И Виктор раскурил. И дал ей.

И когда девушка, взяв губами сигарету, затянулась, Виктор покраснел.

Потому что эта сигарета только что была у него в губах, а теперь – сразу же – у нее.

Мимо шел товарный поезд, и в тамбуре мелькал солнечный свет. Поэтому никто из девушек не видел, как покраснел Виктор.

Еще раз он покраснел, когда одна из красавиц сказала:

– Сними кольцо, спрячь в чемодан.

– Зачем?

– Все мужчины так делают: как только к Адлеру подъезжают, так сразу же снимают обручальное кольцо.

– Давно женат? – серьезно спросила другая красавица.

– Три года.

– Жалко. И дети есть?

– Двое. Мальчик и девочка. Два и три года.

– У-у… Как зовут?

– Толя и Таня.

Девушки переглянулись и засмеялись.

– А жену как зовут?

– Валя.

Вот тут все девушки рассмеялись вместе.

И Виктор покраснел еще раз, и это видели все. Он понял, что сказал что-то не то, но никак не мог понять – в чем ошибка. Понял – очень это нехорошо, что его жену так зовут. Но почему нехорошо, не мог бы сказать. Он вдруг рассердился на жену, что она – Валя.