Маргарет Этвуд: Лакомный кусочек

У меня заныло под ложечкой.

— Ты правда так думаешь? — спросила я.

— Загляни себе в душу, — сказал он, глядя на меня гипнотическим взглядом из-под челки. Он отпил кофе и, помолчав, чтобы дать мне время на размышление, добавил: — А если хочешь знать правду, то дело было вовсе не в Питере. Дело было во мне. Это я пытался тебя уничтожить.

— Перестань, — сказала я, нервно рассмеявшись.

— Пожалуйста, — сказал он. — Не буду настаивать. Может быть, Питер пытался уничтожить меня. А может быть, я пытался уничтожить его. А может быть, мы оба пытались уничтожить друг друга. Как тебе нравится такое объяснение? Все это теперь не имеет значения. Ты снова вернулась в так называемый реальный мир, снова превратилась в потребительницу.

— Да, кстати, — спохватилась я, — хочешь торта?

У меня оставался еще кусок — плечи и голова.

Дункан кивнул. Я дала ему вилку и достала остатки сладкого торта с полки. Развернула целлофановый саван.

— Тут мало что осталось, — извинилась я.

— Я и не знал, что ты умеешь печь, — сказал он, попробовав. — Пожалуй, это не хуже продукции Тревора.

— Спасибо, — скромно поблагодарила я. — Я люблю готовить, когда есть время.

Я следила за тем, как торт исчезает: не стало улыбающегося рта, потом носа, потом левого глаза. Вот и второй зеленый глаз исчез, закрылся. Дункан принялся за локоны и кудри.

Глядя, как он ест, я испытывала странное удовлетворение; все-таки моя работа не пропала впустую; пусть даже он ест молча и без видимого удовольствия. Я мило улыбалась ему.

А Дункану некогда было улыбаться: он занимался делом.

Подобрав с тарелки последний шоколадный локон, он положил вилку и отодвинул пустую тарелку.

— Спасибо, — сказал он, облизываясь, — было очень вкусно.

Головокружение (англ.).

Овечья вертячка (название болезни; англ. ).