Маргарет Этвуд - Лакомный кусочек

Пока бисквит остывал, Мэриан пошла в спальню и привела в порядок волосы, как следует их расчесав и заколов, чтобы уничтожить последние следы завивки. У нее слегка кружилась голова — должно быть, оттого, что она мало спала и ничего не ела. Она широко улыбнулась своему отражению в зеркале.

Бисквит остывал недостаточно быстро. Однако Мэриан решила не ставить его в холодильник. В холодильнике он мог пропахнуть гниющей там едой. Она положила бисквит на чистое блюдо, открыла кухонное окно и выставила блюдо на покрытый снегом карниз. Если украсить кремом неостывший бисквит, все растает и поплывет.

Интересно, сколько прошло времени? Ее часы остановились: вчера она оставила их на комоде, но не завела. Ей не захотелось включать приемник Эйнсли; он будет мешать, а она и так нервничает. Есть какой-то номер, по которому говорят время… Ладно, все равно надо спешить.

Сняв бисквит с карниза, она убедилась в том, что он достаточно остыл, и поставила блюдо на стол. Затем принялась за дело. С помощью двух вилок она разделила бисквит пополам. Одну половину оставила на блюде: это будет туловище. Вырезав из середины часть податливой массы, Мэриан придала ей форму головы. Наметила очертания туловища, сузив его в талии. Вторую половину бисквита она разрезала на длинные полосы и сделала из них руки и ноги. Бисквит был мягкий, управляться с ним было легко. Соединив части тела при помощи белого крема, она употребила остатки крема на то, чтобы выровнять грудь и придать ей нужную форму. Кое-где поверхность тела была не слишком ровной, сквозь крем проступал бисквит; но в общем женщина выглядела вполне сносно. Чтобы ноги держались получше, она укрепила их зубочистками.

Белое женское тело, лежавшее теперь на блюде, выглядело немного непристойно, и Мэриан принялась его одевать, накладывая из шприца яркий розовый крем. Сначала она одела свою женщину в бикини, но этого ей показалось мало: она закрасила кремом живот. Теперь похоже было на обыкновенный купальный костюм, но и это ее не удовлетворило. Она продолжала работать, добавляя немного тут, немного там, и наконец одела свой торт в платьице. Увлекшись, она выложила воланы вдоль ворота и подола, затем изготовила из крема пухлый улыбающийся рот и розовые туфли. И наконец украсила каждую из бесформенных белых рук пятью розовыми пятнышками-ноготками.

Теперь очень странно выглядела голова торта — лысая и безглазая, но с ухмыляющимся ртом. Мэриан промыла шприц и наполнила его шоколадным кремом. Нарисовала нос и два больших глаза, добавила брови и ресницы. Для пущего эффекта провела шоколадным кремом линию, которая отделила одну ногу от другой, и такие же линии провела между туловищем и прижатыми к нему руками. С волосами пришлось повозиться. Мэриан построила сложную прическу из многочисленных кудряшек и локонов, покрывавших лоб и даже спускавшихся на плечи.

Глаза все еще оставались пустыми. Мэриан решила сделать их зелеными. Выбирать приходилось между зеленым, красным и желтым, поскольку других цветов у нее не было, — и, найдя еще одну зубочистку, Мэриан с ее помощью заполнила пустые глазницы зеленой массой пищевого красителя.

Теперь надо было украсить торт серебряными шариками, купленными в супермаркете. Два шарика пошли на зрачки, несколько штук составили узор на розовом платье; еще несколько Мэриан воткнула в прическу своей дамы. Теперь ее творение было похоже на старинную фарфоровую статуэтку. Мэриан пожалела, что не купила свечей; впрочем, на торте для них уже не осталось подходящего места. Да в них и не было нужды: торт выглядел вполне законченным.

Ее создание смотрело на нее, как кукла, — с тем же пустым выражением нарисованных глаз; их оживлял лишь умненький блеск серебристых шариков-зрачков. Работая, Мэриан веселилась вовсю; однако теперь, глядя на свое создание, она задумалась и погрустнела. Сколько труда она вложила в эту даму, — а что теперь с ней станет?

— Вид у тебя восхитительный, — сказала ей Мэриан, — и очень аппетитный, и тебя с аппетитом слопают; такая уж твоя судьба, ты лакомый кусочек…

При мысле о еде желудок ее содрогнулся. Ей стало жаль свое творение, но теперь поздно было что-то менять. Судьба кремовой куклы — и ее судьба — была решена. На лестнице уже слышались шаги Питера.

Мэриан мельком подумала о том, каким ребенком, какой глупышкой она, наверно, выглядит сейчас в глазах любого трезвого человека. Во что она играет? Но она сразу испуганно напомнила себе, что это испытание, проверка; она поправила выбившуюся прядь волос и решила, что, если Питер назовет ее ребенком и глупышкой, она ему поверит, она примет его точку зрения, и, когда он вдоволь посмеется над ней, они мирно выпьют чаю с тортом.