Елена Артамонова - Исповедь Дракулы

Беседовать среди шумного застолья было непросто, а я хотел сказать Штефану много важных слов. Потому, оставив пирующих, мы вышли в сад, где холод ночи мог выветрить хмель из наших голов. Красноватый свет факелов упал на лицо Штефана, и вновь, в который уж раз, мне показалось, будто передо мной стоит Раду.

– Ты напомнил мне брата.

– А разве я тебе не брат?

– Брат. Но я говорил о Раду. Я тысячу лет его не видел. Наверное, он сейчас такой, как ты.

– Даже если мы и похожи как две капли воды, у нас есть существенное различие – я никогда не предам тебя, Влад.

– Знаю.

– Когда-то мой отец скрывался здесь у твоего отца, потом ты искал убежище в Молдове, теперь – я у тебя. Мы неразрывно связаны, Бог скрепил наши души вместе. Мы больше, чем братья.

Штефан был пьян, а потому более откровенно, нежели обычно, делился своими мыслями и чувствами. Пригладив пятерней длинные, растрепавшиеся волосы, он опустился на скамью, потянулся, расправив плечи. Я сел рядом:

– Тысяча конников – это хороший отряд, но это не та сила, с которой можно выиграть настоящее сражение. На стороне воеводы Петра-Арона выступят поляки, с ними трудно будет справиться. Я очень жалею, что не могу дать тебе больше людей, Штефан, но это максимум.

– Брось, Влад, ты и так сделал для меня очень много. Я тебе по гроб жизни буду благодарен. Твой отряд – костяк армии, к нему примкнут очень многие. Петр-Арон не устоит.

– Хотел бы я быть с тобой!

– Нет, это только мое. Каждый сам добывает себе трон. Лучше вообрази, что будет, когда я приду к власти! Я уже представляю, как следует вести дела. Это моя страна, и я сумею навести в ней порядок!

Его речи вызывали грустную улыбку. Захватив трон, я тоже думал, что могу свернуть горы, но жестокие разочарования поджидали меня с первого же дня правления. Мечты о могуществе и полновластии пришлось отложить до лучших времен и лавировать, лавировать, лавировать, стараясь не портить отношений с соседями. Я платил султану дань, но не отдал ему мальчишек, обещал королю принять католичество, но не сделал этого, я терпел диктат со стороны бояр, я пытался поддерживать хорошие отношения с саксонцами и при этом с нетерпением жаждал перемен. Надежды мои были связаны с сыном Богдана. Я верил Штефану, как самому себе, и знал, что более верного союзника, чем возглавляемая им Молдова, просто невозможно представить. Если он придет к власти, мы совсем в ином тоне сможем говорить и с венграми, и с османами.

– Как отблагодарить тебя за гостеприимство и помощь, Влад?

– Никак. Ты бы поступил на моем месте так же.

Штефан оставался единственным человеком, с кем можно было позволить откровенный разговор. Только теперь, в ночь накануне его отъезда, я понял, что теряю собеседника, понимавшего мою душу.

– Знаешь, о чем мои мечты, брат? О независимости… Порвать все кабальные договоры, не платить дань, не унижаться. А главное… – я осекся, подумав, что слишком самоуверенно даже для этой хмельной ночи звучат слова о моем, указанном свыше пути и миссии освобождения святого города. – Главное – быть сильным, тогда нам все по плечу.

– Да. Об этом нельзя не мечтать.

– Знаешь, я подписал договор с Брашовом, предоставив саксонским купцам большие привилегии. Теперь они могут торговать не только в Тырговиште и Тыргшоре, но и везде, где пожелают.

– Зачем? Их невозможно контролировать! Испокон века было иначе, во всем нужен порядок, строгость и ограничения. Иначе начнется хаос.

– В этом наша беда, Штефан. Знаешь, в Валахии привыкли все держать под контролем, штрафовать за каждую мелочь. Иногда меня начинает удивлять, почему мы до сих пор не додумались дышать по команде! Вторая беда – отсутствие денег. Мы бедны, а нищие не могут воевать. Торговля может дать хоть какой-то приток денег в казну. Пусть саксонцы мошенничают и уходят от налогов, но чем больше здесь крутится денег, тем богаче, в конечном счете, делается Валахия. Наши законы надо менять, иначе мы никогда не сможем сравниться с другими странами.

– Где ты набрался этого, Влад? – Штефан посмотрел на меня с осуждением. – Мне кажется, ты слишком увлекаешься заигрыванием с католиками. Твоя политика никому здесь не понравится.

– Заигрывать придется. У меня нет других союзников, и слишком мало сил, чтобы выстоять в одиночку. Хорошие отношения с Трансильванией дадут приток денег, а главное – саксонцы будут заинтересованы во мне – человеке, который предоставляет им такие преимущества. Знаешь, что я требую в обмен на льготы? Только одно – отказ от поддержки моих врагов и, прежде всего, людей из клана Данешть. Если трансильванским купцам будет выгодно иметь дело со мной, они, возможно, откажутся от своей давней традиции подкармливать валашскую оппозицию.