Елена Артамонова - Исповедь Дракулы

В этом году была на редкость мягкая зима, что позволяло задействовать в походе против султана не только легкую конницу, составлявшую основу княжеской дружины, но и пехоту, передвигавшуюся по воде на баржах. Двенадцатитысячное войско, состоявшее из свободных крестьян и мелких землевладельцев, представляло собой не слишком большую по численности, но отлично подготовленную мобильную группировку, которая атаковала быстро и неожиданно, выбирая наиболее уязвимые цели. Почти все мои офицеры были новичками, впервые вступившими в настоящие бои, однако эти люди с честью выдержали боевое крещение, продемонстрировав храбрость и выучку. Я практически «с нуля» создал боеспособную армию, и первые боевые трофеи стали тому подтверждением. Начав кампанию, я приказал Фарме соблюдать строгую отчетность, учитывая всех уничтоженных османов, а также распорядился отрезать трупам носы и уши, чтобы иметь наглядное подтверждение полученным цифрам. В Османской империи доказательством обычно служили отрезанные головы, но я посчитал, что с такими трофеями будет слишком много возни, и предпочел довольствоваться не столь громоздкими доказательствами военных успехов. Носы и уши я, после завершения похода, намеревался отправить в Венгрию, надеясь, что это станет еще одним аргументом для скорейшего начала крестового похода. Надо было продемонстрировать венгерскому королю, а через него и папе Пию II, что в Валахии имеется достаточно искусных бойцов, способных причинять максимальный урон султану.

Тела убитых также находили достойное применение – мы выставляли трупы на центральных площадях захваченных крепостей, дабы это зрелище внушало врагам трепет. Султан Мехмед Завоеватель должен был видеть серьезность моих намерений и ту жестокость, с которой я их осуществлял.

Снег постепенно превращался в дождь, тяжелые, пропитанные водой снежинки падали на доспехи, смывая с них кровь и грязь. Я находился в самом центре Силистры, на рыночной площади, местоположение которой угадывалось по кольцу дымящихся руин, окружавших свободное пространство. Город был стерт с лица земли, однако это не внушало скорби тем, кто долгие годы страдал под гнетом османов.

Откуда-то начали выползать местные жители – запуганные, жалкие существа, мало похожие на людей. Вначале они не смели приближаться к моим воинам, но потом, немного освоившись, начали говорить с нами и порой кое-где даже стал слышаться смех. Еще недавно город казался пустынным, но жившие в нем и в его окрестностях люди все прибывали, и вскоре на рыночной площади собралась большая толпа. Снег прекратился. Облака рассеялись, и выглянуло такое редкое зимнее солнце. В толпе зашушукались:

– Смотрите, у него нимб!

– Смотрите! Смотрите! Это не солнце, это божественный свет!

– Он наш спаситель! Он принес нам свободу!

– Он святой!

Так меня приветствовали во всех освобожденных болгарских крепостях, к этому следовало привыкнуть, и все же, каждый раз, когда звучали слова надежды и восторга, сердце мое наполнялось гордостью. Что бы ни ждало впереди, как бы ни сложилась жизнь, но сейчас, в эти минуты я был победителем, я сделал еще один шаг к своей заветной цели. Солнце, неожиданно озарившее пепелище, золотым нимбом окружало головы валашских воинов, придавая зрелищу фантастический вид.

Воинство Христово… Освободители… Поднять карающий меч и поразить им врага в самое сердце… Господь избрал меня для великой миссии. И я вновь, как наяву, узрел тот самый, предназначенный мне священный клинок. Тогда, под Сучавой, я не смог поднять лучезарный меч, ибо не был готов к своему жребию. Но теперь время пришло – первый шаг к освобождению Константинополя был сделан здесь, на обагренной кровью врагов земле Болгарии.

Окинув взором собравшихся, я заговорил:

– Жители Силистры, отныне вы свободны от своих поработителей и можете сами решать свою судьбу. Вы можете остаться на родине, а можете последовать за нами в Валахию, где мы дадим вам землю, – восторженные вопли заглушили слова, и я поднял руку, призывая к молчанию: – Знайте, что каждый православный, нуждающийся в помощи, может рассчитывать на защиту и покровительство валашского князя Влада Воеводы!

Люди падали на колени, протягивая ко мне руки. Радости не было предела, особенно когда я велел раздать горожанам все продовольствие, обнаруженное на одном из турецких складов.

– Освободитель!

– Посланник Господа!

– Князь Влад Святой! – раздавалось со всех сторон.