Павел Кочурин - Затылоглазие демиургынизма

Но встретил он меня как жданного гостя, провел в большой кабинет. Стол, за которым он сидел — был резной, старинный. Головы диковинных зверей по краям. Они как бы берегли того, кто за ним сидел. Мне и подумалось, что я попал к колдуну, знавшегося с нечистой силой. А он, угадав такие во мне мысли, посмотрел на меня, как бывало отец Матвей, наш приходский батюшка, на покаяниях, повернулся ко мне спиной и помолчал. Я уперся взглядом в его затылок, но затылочных глаз он мне не выказал. В ответ на мое желание их увидеть, вымолвил как заклинание одно лишь слово: "не возбранись". Вот я и разгадываю к чему это слово было сказано?.. И каждый раз все новое усматривается в этом его слове. Тут как бы первый наказ: не суди о человеке по молве. И в брани не будь с людом мирским. Это значит по-нашему, по теперешнему, не затылоглазничай. Коли ты чистый коммунист, то душа твоя должна быть в правде Христовой. А за ложь святые апостолы смертью карали. И он вот так делал… Разное в голову приходило и рассуждалось. Да и ныне это слово его помнится.

Усадил он меня в кресло с такими же резными головами зверей, как и стол. Сам сел напротив, подобрел лицом и сказал: "Думай, Яша, только о Христовом". Я покраснел, что посчитал его колдуном. Тут же был уволен и в этих своих мыслях. "Ничего, Яша, ничего — вымолвил он, — думать свое никому не заказано. И разговоров не унять. Они ведь больше без понятия своего. Но вот, чтобы худле из тебя самого не выходило". Эта первая встреча с ним мне такой и запомнилась. Дедушке сказывал о том, а больше-то никому, незачем было. И тебя для того говорю, чтобы уверование в правде настало. Встреча моя с затылоглазым во спасение была и мое и дома Кориных, дедушки. То, что он мен навещал, велел сказать, когда время придет, и тому, с кем дружбой сойдусь. Но тоже не сразу, а если знак на то будет.

После того, как я возвратился домой, вышел при полной луне на Татаров бугор, мне и открылось видение того, что таится в этом бугре. Выждав, поведал дедушке Игнатьичу. И дружба с ним завязалась. Потом Данилычу сказал, что в Лягушечьем озерце прах ведуна черного муруется. И пока он будет там, покоя не жди.

Затылоглазый комиссар сказал мне и о том, что сулено нам, сухеровским староверам Соколовым. Что я вот сам в доме своем остерегусь, а родители должны в дальние края уехать. О вас, Кориных, так вот изрек: "В дом человека, который был в прошлой своей жизни воителем на белом коне въедет житель. От него и пойдет свежий корень дома". И наказал опять же, чтобы я затаил это до означенного срока. Я вот и таил. Только одно сказал дедушке, что надо ждать нового человека, явленного на белом коне, Голубке, значит, вашей коринской. Дедушка Данило Игнатьич и ждал тебя вот. Но дождаться не суждено было, пало это на долю Дмитрия Данилыча. Мы оба с ним этот высказ затылоглазного прорицателя держали в себе. И вот срок тайн Татарова бугра изошел. Тление черного ведуна предано земле без выхода из нее. И сказываю тебе это, как заветано мне было. Дедушка Голубку и оберегал для тебя, чтобы въехать тебе в дом его на ней — белой коне.

О самом белом коне, Голубке вашей, тоже тайну мне открыл. Конь этот княжеского двора. И был он в неволе у черного ведуна татарова. И перешел к тому воителю, кой этого ведуна поверг. Гибель ведуна была неминуема. Но дух его смрадный остался в той земле, где он был повержен. Это и слало беды люду, не очистившему свою землю от смрада, погребением окаянного.

Кто вот он, этот затылоглазый правитель города, что напророчил и мне, и роду Кориных то, что случилось. И что должно случиться? И кто те, что ввергли люд в раздоры и беды. Своим-то человеческим разумом как было довести мирство наше до безрассудства. Соблазн изошел от темных сил. Но и тут чистые сердцем со стези Христовой не сошли. Пути истинного тайно и во мраке держались. От чего бы вот я пошел за красным комиссаром и оказался в отряде его?.. Уверил он меня в праведности того дела, на которое сам шел. Но вот были соблазном сметены и он, и я. Оба и встали не по воле на тропу преступно-карательную. И то сказать, где найдешь праведника без греха и грешника без праведности. Все — и святые, и бесы-антихристы из человеков изошли. Грешное со святым — в одной утробе. Вот и живем в вечных спорах самих в себе. Чего в ком больше, тот тем и становится. В затылоглазом правителе тоже было то и другое. В начале не отпадала от него Христова вера. Но ожесточившийся люд соблазнил его на лютость, оборол в нем кротость и совратил на зло.

Винить в том, что свершилось теперь и не знаешь кого. Клянем вот тех, на коих пал знак совершить кару над мирством. А надо бы каждому с себя спрашивать, почему он поддался соблазну зла. Судим других, а своего греха не видим, очерствели сердца. Затылоглазный начальник пороки у тех видел, кто ему был подвластен. И карал за неправду. Но зло шло к нему с доносами, и больше на праведных. И они попадали под его кару, тем его и сгубили. Так на ком же больше вины?.. Он, затылоглазый, как бы от природы таковым родился. А двуглазые стали затылоглазничать по прихоти своей и корысти. И люд разделился на "таких" и "не таких". Человек перестал быть собой. "Таким" — зимогорам активистам — сулен был почет. А ладного мужика — "не такогого" — бросили в пасть зла как наживку щуке жадной… В него, праведного, позволено было тыкать пальцем, как в чужого. И пошло затылоглазие окаянством гулять по Святой Руси. Порочный за более порочным принялся доглядывать.