Павел Кочурин - Затылоглазие демиургынизма

И вот Татарова бугра нет. Но чертовы качели все еще продолжают качаться со зловещим скрипом над головами завороженного люда. И черт, изгнанный из своего логова, усмехается, потешаясь качкой их. И жди, когда перетрется натянутый канат. Это может случиться нежданно. Свит-то он не из живых нетленных нитей, а как бы из ничего. И гадай, когда и кому придется лететь в пропасть. Не иначе как бездумно уверовавшим в демиургынизм… А с ними и нам сегодняшним. Кто-то подберется, возьмет да и созорничает, тяпнет топориком по канату, державшему качели мирские. И мы все безрассудно-весело полетим в поток шумной реки. Черт и сыщет для этого затылоглазника, охочего все рушить. Не сам же он сидит на качелях и не ему лететь в тар-тарары. Эти самые демиургыны изрядно ему уже поднадоели, игра с ними, похоже, и не услаждает уже его. Больно усердствуют в подражание ему, даже опережают. И он со своим сатанинским сарказмом вволю понаслаждается, глядя на барахтающихся в мутном и шумном потоке времени.

Мне, учительнице, вошедшей в дом вечных крестьян, где вторым жильцом поселилась праведность, и наречено приглядеться ко всему в нем, чтобы понять чем жил и во что верил его хозяин-дедушка Данило Игнатьевич Корин. Как в капле морской воды распознается все море, так и в жизни истых крестьян, провидится удел страждущего российского мужика-пахаря. Вся Русь по своей природе мужицкая, Святая по духу и по плоти греховная. В ней все у каждого свое и по-своему неизменно общинно-мирское. Но лукавому неймется вживить в ее плотское тело сатанинскую порчу. Ходит, меряет все своим правилом, что-то укоричавает, что-то растягивает, как при выковывании железной штуковины по придуманному образцу. И вот Божий мир Руси разнялся на демиургынов с затылоглазниками и простой оневоленный ими люд, зажатый в тиски на их наковальне.

Дедушке — Данилу Игнатьичу Корину, было усмотрено прожить страстнотерпцем свой век в деревеньке Мохово, куда судьба завела первых Кориных. И упокоился он в родимом отчем пределе, внуку Ивану заветав дление его жизни. И внук, как и дедушка, пребывает в терпком пути, ведя к благу будущих Кориных. Судьбинам тайна самой Руси и может выявиться через пахарей, ее истинных граждан. Сеятелю и надлежит очистить ниву-кормилицу от тления, спалить трудом стерню греха вековечного, осветить пределы свои.

Раздумья, навеянные мне высказами о дедушке Даниле, патриархе коринского дома-рода, навели меня на раздумья о своем месте в этом доме. И мне увиделся Данилка, сын, уже взрослым, вместе с другими нашими с Иваном детьми. Им уже надлежит вести наше начало и то, к чему стремились предки. Это вечное движение к бесконечному. Для внуков своих и правнуков означил вехами дорогу к свету Дмитрий Данилович, сотворив Данилово поле, очистив от скверны святое место, где была обитель старца-отшельника, молельника о благости Святой Руси. За этими мыслями, как по подсказу чьему-то, мне вспомнился мыслью увиделся вещий сон: поле хлебное и посреди него живительный родничок с белой, божественной лилией в нем. Голубь, отогнавший от меня черного ворона. И усадьба на пригорке, в которой мне заветано жить. Меня охватило ощущение веры в то, что всему этому надлежит сбыться. Это чувство утвердил во мне и Старик Соколов Яков Филиппович своими предвестными высказами. Все как бы исходило из чистой мечты и явью превращалось в сбыточность того, что предречено Провидением Коринскому роду-дому. И вот я записала высказы о дедушке Даниле. И какая-то сила навела меня на думы о будущем нашем житействе. Я — хозяйка усадьбы, обустроенной сыном моим Данилкой — Даниилом Иванычем Кориным. И мы — дедушка и бабушки, стережем жизнь внуков и правнуков в своем пределе. Данилка, сын наш, — это дедушка Данило в его дленной жизни. Он и делает все так, как и его прадедушка Данило. Но уже не слепо, не ощупью, а как во всем сведущий — агроном, биолог, инженер, механик. ученый. Именно таким и должен быть крестьянин-сотворитель. То, что сбереглось дедушкой Данилом в своем сарайчике-мастерской, бережно хранится в новой постройке — кабинете лаборатории. Вокруг усадьбы, как и вокруг нынешнего Коринского дома, деревья. Они ограждают дом-усадьбу от лиха и единят новых Кориных со вселенской вечностью. Есть вот народы, священно чтившие праздник деревьев. Лес — это жизнь, в коей ты, человек, всегда приглашенный и желанный — первый гость. И должен свято почитать пригласителя своего на заветный праздник. Этого держались древние, в особые дни шли в лес, как званые на пир брачный.