Барбара Вайн - Черный мотылек

— Она вам ничего не скажет, — заявила Морин. — Вы напрасно потратите время.

На этот раз не будет чая и печенья на блюдечке с бумажной салфеткой. Джоан Тэйг сидела, напряженно выпрямившись, на самом краю кресла, в котором она могла бы устроиться гораздо удобнее. Ей было не по себе, и старуха не могла этого скрыть. Не по себе с тех пор, как Сара навестила ее: дурные сны, ушедшие много лет назад, вернулись. Даже наяву, занимаясь чем-то посторонним, Джоан слышала вдруг тонкий измученный голос, словно в доме живет ребенок, и ребенок этот страдает: «Голова! Голова болит!» Она готовила ужин для своего внука Джейсона, стояла у плиты и жарила картошку, но тут дитя окликало ее, и глуховатая старуха отчетливо слышала голос.

Разумеется, чете Джон Джордж она в этом не признавалась. Не посвящала их в подробности, сообщила лишь основные факты и удивилась, что они ничего об этом не знали, даже обиделась — как это мать Джона Джорджа никогда не рассказывала ему о Джеральде, о его смерти, словно братика никогда и не было на свете? Морин, конечно, добра к ней, возит в «Мартлсхэм Теско», — но зачем ей сегодня Морин? И эта Сара ей тоже ни к чему. Никто ей сейчас не нужен.

Сара не знала, с чего начать. Обе женщины смотрели на нее так, словно она социальный работник, явившийся уличить их в неправильном уходе за детьми. Джоан Тэйг откашлялась, сложила руки на коленях, уставилась на свое обручальное кольцо. Впервые Сара уловила особый запах этого дома, похожий на искусственный аромат ромашек и гиацинтов. Наверное, ей следовало бы для начала извиниться за отца, по пути она даже репетировала вступительную речь, но тут же начинала оправдываться, что так привязана к человеку, способному на подобное мошенничество. Поэтому она сразу приступила к делу:

— Кажется, отец знал вашу семью. До десяти лет он жил где-то рядом, в Ипсвиче. У него сохранился саффолкский акцент.

— Такого у нас в семье никогда не было, — высокомерным тоном и чистейшим ипсвичским говором заявила Морин.

— Несильный акцент, — уточнила Сара. — Моя единственная зацепка. — Она перевела взгляд с одного неумолимого лица на другое, увидела усталые глаза Джоан и подергивающийся нос Морин. — Вы наверняка меня понимаете.

Почему мы говорим «наверняка» именно когда сомневаемся?

— Миссис Тэйг, по соседству с вами жили другие мальчики, сверстники вашего брата? У него были друзья, одноклассники?

Джоан оглянулась на жену своего племянника. Чего она ждала — поддержки, утешения? Или разрешения? Нет, только не этого. Джоан Тэйг сама себе хозяйка.

— На старости лет, — заговорила она, — прошлое вспоминается отчетливее, чем вчерашний день. Наверное, вы об этом слышали.

Сара кивнула.

— Джеральд недолго учился в школе. Тогда это называлось «подготовительная школа», а не «начальная», как теперь. С нашей улицы туда больше никто не ходил. Не было других мальчиков его возраста. Я хорошо помню, мама говорила: как жаль, что у Джеральда нет товарищей.

— Он ни с кем не играл?

— Он играл со мной, — сказала Джоан.

— А со сверстниками?

— У нас были кузены, дети моей тети, маминой сестры. Два мальчика и девочка. Дональд, Кеннет и Дорин. — Джоан напряженно размышляла, стараясь припомнить все в точности. — Они часто бывали у нас. Тетя приводила их раз в неделю. Забирала мальчиков из школы и приходила к нам. Джеральд играл с Доном и Кеном. Дорин была совсем крошкой, еще и в школу не ходила. Мы устраивали для них праздничный чай. Мама делала желе с шоколадом.

Больше похоже на жизнь среднего класса. Сара представляла себе несколько иную картину. Тщательно выговаривая слова, чтобы Джоан могла прочесть по губам, она уточнила:

— Ваша мать была медсестрой. Она работала? Ухаживала за больными на дому? Может быть, у кого-то из ее пациентов был сын или она нянчила больного мальчика?

— Отец в жизни не позволил бы матери работать! — вознегодовала миссис Тэйг, и лицо ее пошло красными пятнами. — Он был мастер-печатник. Что бы люди подумали? Что он не может содержать семью?

Почему же на свидетельстве о рождении указана профессия «медсестра»? Или Кэтлин Кэндлесс таким образом пыталась заявить о себе как о личности, не зависимой от мужа? Сара спросила о Доне и Кене, двоюродных братьях, как сложилась их судьба. Теперь ей неловко было глядеть в лицо миссис Тэйг, но иначе собеседница не разбирала слов.

— Откуда ей знать, — буркнула Морин.

Поскольку она не поворачивала головы в сторону Джоан, старуха не расслышала. Сердитый румянец сбежал с ее щек, гнев улегся, уже спокойнее она сказала: