Татьяна Алексеева: Выход где вход

— Ой, Мусь, — слабо улыбнулась Вера. — Я только сегодня об этом подумала. О том, что снег это — живой космос. Похоже, правда?

В дверях появился Костя, всласть наговорившийся по телефону и изрядно повеселевший.

— Ты что — опять куда-то собираешься ехать? — удивилась Марина, заметив на нем клетчатый шарф.

— Нет, зачем же? В такую метель? Просто горло на холоде застудил, похоже. А потом слишком долго разговаривал.

Костя присел за стол, просительно подставляя Марине отливающую золотом темно-синюю чашку. Вера пристроилась сбоку. Невольно засмотрелась на рыжеватую, коньячного цвета струю заварки. Марина для Кости заварила что-то новое. Сейчас чай пах мандариновой корочкой со слабым призвуком лимонника и имбиря.

— Вер, может, вас с Петькой на машине домой подвезти, чтобы не замело? — спохватился вдруг Костя. — А то вы на улице в сугробы превратитесь. Я, правда, уже машину в гараж поставил…

— Ну, поставил и поставил. Мы прекрасно своим ходом доберемся. Нам не привыкать к такой погоде, — заторопилась отказаться Вера. — Да ещё у тебя и горло.

Марина, подойдя к окну, приподняла занавеску.

— Ох, вот это да! Опять снег повалил — так и кружит. Ничего не видно. Сплошная рябь в глазах. И ветер такой, что даже окна гудят. А ведь недавно была тишина… Как же вы теперь?

— Давай все-таки подвезу, — почти собрался с духом Костя. — Раз так завывает. А то пока вы до метро дойдете…

— Нет-нет, Костя, не напрягайся, — замахала руками Вера. — До метро тут два шага, и столько же потом от метро — до нашего дома.

— Петька! — прокричала Вера в коридор. — Нам пора! Одевайся. Ты слышишь?

— Мам, ну можно ещё немножко? — неожиданно для неё заканючил Петька, выглянув из комнаты. — Мы тут как раз снова сели поиграть. Ну, ещё чуточку…

За его спиной мерцали грустно-встревоженные глаза Али, покорно ждущей решения своей участи. Вера взглянула на часы и жалостливо простонала:

— Кость, может, ты с ними договоришься? А то меня он не слушает. Тут нужна мужская рука.

Костя направился в комнату разбираться с детьми. Вера с Мариной остались сидеть вдвоем, в полумраке кухни, под абажуром. Обо всем уже было переговорено, утекали последние минуты. Вера вглядывалась в Марину, запоминая на прощанье каждую её черточку. А Марина, совсем не считавшая это прощание каким-то окончательным, просто с милой улыбкой на неё смотрела. Темнота окутывала их все плотнее. Но красноватый абажур над головами твёрдо удерживал границы света. Через некоторое время, различив оживленные спорящие голоса, доносящиеся со стороны комнат, Вера не выдержала:

— Ох, ну всё. Пошла за Петькой… Придется его за ухо вытаскивать.

Когда Вера с Петькой выкатились за порог, метель почти закончилась. Снег падал крупными, слипшимися хлопьями. Тоненькие деревья с трудом удерживали тяжелые рукава, а снежные складки в свете рыжеватых фонарей казались золотистыми. Мир замерцал как орешек в новогодней фольге.

— Ой, — восхитилась Вера. — Ты посмотри, как чудесно на улице! Давай погуляем, а?

— Ну, давай, раз ты хочешь, — без энтузиазма откликнулся Петька. — Главное — хоть не по лужам, по которым ты меня утром таскала.

— Так я потому и предлагаю, что погода — как в сказке! — всё больше воодушевлялась Вера. — Может, до Пушкина доберёмся?

— До Пушкина далеко, — разнылся Петька. — Лучше только до Арбата.

— Ладно, пойдем потихоньку. А там уж как получится…

По бульвару Гоголя они побрели в сторону Пушкина, вдыхая морозную свежесть. Бульвар по-кошачьи выгибал спину, торопился поспеть за улицей. Тоненькие цепочки из цветных фонариков, протянутые между деревьями, превращали его в подобие моста. От фонарей на дорожку упали тени — изогнутые, тёмные. На них наплывали лёгкие, полупрозрачные, сиреневые, — от распушившихся кустов.

— Ну, и как там Альбина? — с иронией полюбопытствовала Вера.

— Что 'как'? — настороженно отозвался Петька.

— Ну, вы с ней хоть о чем-нибудь разговаривали?

— Разговаривали, — промычал Петька, глядя в сторону.

— Ну, и как? — нетерпеливо уточнила Вера.

— Что 'как'?

Беседа зашла в тупик. Вере оставалось лишь смириться и молча плестись рядом. Арбатская площадь обдала их огнями, урчанием буксующих машин. Раздраженные пешеходы вязли в снежных наносах. Небо вылиняло от фонарей и рекламы. Снегопад ослабел. Редкие снежинки зависли в воздухе, раздумывая, долетать ли до земли.

— Ну, что, Петь? Может, ещё погуляем? — просительным голоском принялась подлизываться Вера. — Снег такой нежный, шелковый… И погода небывало тихая.