Валентина Гончаренко - Рассказы бабушки Тани о былом

Посетителей в ее "клубе" было немного. Обычно заглядывали три- четыре человека. И только когда вдруг вваливалась ватага офицеров из поселка, за столом рассаживались десять- двенадцать человек. Но это случалось редко, чай их не привлекал. И большого дохода ее заведение не давало, но и убытков не приносило. Уходя, посетители оставляли под клеенкой купюру не очень большого достоинства, и этих денег хватало, чтобы заказать соседу- узбеку свежих лепешек и купить на базаре карамелек и чаю на заварку. Прибыли почти никакой, но Нюшка в ней не нуждалась, она искала мужа. Присказка, что "война все спишет", на Нюшку не сработала. Офицеры приходили и уходили, потешив себя воспоминаниями о фронтовых перепетиях, но никто не проявил инициативы по завоеванию ее руки и сердца. Доступность манила и только. Да и сама Нюшка не чувствовала ни к кому из гостей особого влечения. Пока не приехал после мытарств по госпиталям Леонид Корчной, майор, танкист, выросший в этом же кищлаке. Не велика беда, что они ровесники, зато как он пригож и понятен. Нюшкино сердце выбрало Леню, жениха моей сестры Маши. Он кадровый офицер. Поступил в военное училище по собственному выбору, лейтенантом попал на фронт, прошел через все знаменитые танковые сражения, бился за Берлин, расписался на Рейхстаге, вся грудь в орденах, много раз ранен, горел в танке, поэтому задержался с возвращением, долечиваясь в санатории. А Маша ждала.

Она училась в одном классе с его сестрой Лизой и была знакома с ним с детства. История их любви незамысловата и несколько банальна, как многие любовные истории военного времени. Будучи на фронте, Леня писал домой не очень часто, но не забывал в каждом письме передавать приветы друзьям и родственникам. Лиза передавала ему ответные приветы от друзей и от Маши в том числе. Однажды Маша сделала шутливую приписку к письму Лизы. Леня ответил ей отдельным письмом и попросил писать почаще, хоть каждый день. Сначала ради игры Маша каждый день завершала письмом Лене на фронт, потом это стало требованием сердца. В письмах они договорились пожениться, и в письме же Леня сообщил об этом решении обоим матерям.

Он демобилизовался в октябре сорок шестого. По приезде домой сразу же пошел становиться на военный учет. Там военком предложил ему работу в аппарате военкомата. Не колеблясь, Леня согласился. Приличный оклад, льготы, двухкомнатная квартира в строящемся доме. Оборудуют свое жилье и в нем свадьбу сыграют. Чтобы ускорить это событие, Леня договорился со строителями, что сам займется внутренней отделкой выделенной ему квартиры. Вдвоем с Машей в любую свободную минуту они бежали на стройку, белили, красили и отмывали свое будущее пристанище. Приближая заветное событие, взялись помогать довести до ума и лестницу, ведущую к их порогу. А я с Лизой и две матери страдали над приданым. В магазине пусто, все делали своими руками. Мама частенько навещала Тименчиху, чтобы купить самое необходимое. Леня не мародерствовал, посылок не посылал и трофеями не нагрузился при возвращении. Деньги привез. Специально копил к женитьбе.

В феврале 1947 года отмечали двадцатидевятилетие Советской Армии. Конец февраля — у нас уже весна, появились подснежники на обогреваемых солнцем пригорках, вот-вот зацветет миндаль. День Советской Армии сочли более удобным отметить у нас, в моей школьной квартире. Я работала в школе, где когда-то училась у Юлии Антоновны, и жила в том домике, где когда-то одну комнатку занимала моя любимая учительница. А мне отдали весь домик, так как со мной поселились мама и сестры. Волостное управление, переоборудованное в школу, было обнесено высоким глиняным забором (дувалом), который, еще в бытность мою третьеклассницей, не представлял для школьников серьезной преграды: двухметровая глиняная стена вертикальными трещинами разбилась на блоки, многие из которых от дождя и снега обвалились и упали, образовав удобные проходы для тех, кто хотел сократить путь из школы домой. А к тому году весь дувал осел, развалился и кое-где чуть возвышался над землей, обрисовывая контуры школьного двора и слабо оберегая наш особый мирок. На север от школы простиралось обширное колхозное поле, с юга к ней примыкал захламленный колхозный двор, с запада мы граничим с плодоносящим колхозным садом, а вдоль школьных окон, глядящих на восток, пробегает пыльное шоссе, соединяющее далекий город с не менее далекими горами. Ни одного жилья рядом, гуляй — не хочу, никто не помешает. Собрались самые близкие: Маша, Лиза, я, Леня, два его товарища — офицера и обе наши матери. Застолье шло своим чередом. Выпили за Победу, поздравили офицеров с их праздником, помянули погибших во имя этой Победы, пожелали счастья будущим молодоженам и доброго здоровья нашим матерям. Запели. У Маши и Лизы очень сильные голоса, им не уступает Леня, и остальные тоже старались не испортить песню. Леня — танкист, его товарищи — артиллеристы. Естественно спели и их песни: