Веткину опять нужна пара свободных ушей. Он пользуется тем, что мне не сбежать с рабочего места, и под предлогом просмотра научной литературы треплется часами.
– Я создаю новый прибор, вылечивает все болезни. В основе – Слово. Слово может вогнать в краску или заставить побледнеть. Значит, оно влияет на биохимические процессы. Химико-биологическая вера в Слово, понимаете? Я вам внушаю, что вы здоровы, и вы перестаиваете свои внутренние процессы.
– Дайте, пожалуйста, кнопки, скрепки, карандаш…
– Так это ж гипноз… – между делом что-то отвечаю Веткину и тут же обращаюсь к покупателям, которые толпятся у полок:- Что вам подсказать? “Атлас анатомии человека”? Безусловно, хорошие иллюстрации. Я сама по специальности биолог… Да, высшее. Почему здесь? Ха, сбылась детская мечта поиграть в продавца. Спасибо за покупку.
Веткин терпеливо ждет, чтобы продолжить беседу. Он одержим. Чем? Понятия не имею…
– Человек создан не для Земли, а для Вселенной. Он инструмент ее обновления. А инструмент обновления человека – Слово.
Вздыхаю над накладной:
– Вон сколько слов написано в книгах, а человечество все болеет и болеет.
– Одного слова мало, нужна музыка… Знаете, я посадил в теплице огурцы: одни росли стандартно, а другим я ставил Моцарта, Баха, Бетховена. И они были крупнее, зеленее, плодовитее!
– Старый эксперимент. К тому же человек – не огурец.
– Но в моем приборе все учтено. Необходимо приступить к испытаниям. Будьте моей подопытной музой! Я вылечу вас от аллергии…
Стискиваю зубы:
– Похоже, у меня появляется новая аллергия – на изобретателей. Вы берете “Технику гипноза”?
Веткин нервно протер очки:
– Сколько? Двести?! У меня нет столько. Я с зарплаты куплю… А пока можно возьму почитать?
– Ладно, до переучета. Только не затрепывать!
– Дышать на нее не буду!
До Нового года оставались считанные дни. За стенкой в актовом зале репетировали: “Выйди, месяц, выйди, ясный”. Студенты спешили мимо моей лавки. Молодые… Они не боятся ни полюбить, ни бросить, ни заболеть, ни сгинуть. Я ловлю волну их радостного настроения и хочу быть так же беззаботна. Из сочувствия к студентам дыроколю им рефераты казенным дыроколом с витрины.
– Спасибочки!
– Заходите.
Линейки, резинки, карандаши – по пятаку. Протягивают сотки.
Требую:
– Мелочь!
– Нету.
– Тогда будете должны.
Возвращают не всегда, зато если вдруг через месяц заскочит позабытая рожа и отдаст пятак – расцеловать хочется.
Студенческий мегаполис оставляет на полу магазина следы бурной деятельности: потерянные заколки, перчатки, платки, упавшие записки и фантики…
Перед уходом подметаю свои крошечные владения, снимаю контрольную ленту, прячу выручку за толстый том Гумилева и, перекинувшись взглядом с Ван Гогом, закрываю дверь. Ключи на вахту. Охраннику: “До свидания”.
В полумраке университетского холла крутится световая пурга от зеркального шара. Лампочки на елке – желтый, зеленый, синий, красный – мигают: возлюби, возлюби, возлюби… Без условий, без притязаний, без бесовской приставки “бес”… Без тебя я скучаю. Поэтому еду к тебе – без условий, без притязаний, без бесовской приставки “бес”…
Разрезанная многочисленными стеклянными дверями картина улицы распадается на пазлы. Пока не выйдешь наружу, их не собрать воедино.
Запечатанная в пластиковой конуре, от скуки беру с полки книги – одну за другой… Немногие хочется дочитывать до конца. И я не дочитываю. Не надо заставлять себя доедать невкусный суп ради того, чтобы увидеть дно старой тарелки. Следуя этому указанию, отставляю прозу Василия Аксенова, поэзию Валерия Брюсова… Мысленно жалею детей, которых заставляют в рамках школьной программы давиться тем, что им не по вкусу. Вспоминается, как маленькой я подолгу сидела над супом: остывшим, подернувшимся пленкой жира, и бабушка не выпускала меня из-за стола, пока не доем. А за окном светило солнце, бегали друзья. И я была даже голодна, но вместо постылого супа хотелось съесть чего-нибудь другого… Например, ватрушку. Сейчас, например, Улицкую. Проглатывая ее прозу, испытываешь радостное насыщение натуральным продуктом, без химических красителей и ароматизаторов.
Нахлынувшая толпа студентов отвлекла от поедания литературы.
– Что вам предложить? Линейка. Резинка. Шекспир?…
Надо заметить, что за полгода “Ромео и Джульетту” уценили дважды, после чего я купила эту грустную историю себе.
Читать дальше