Юлия Вертела: Магазин, или записки продавца

Он смотрит на меня так – как мне нравится, как я придумала…

В юности любовь растекалась по миру всемирным потопом, теперь это пересыхающий ручей между давящими небоскребами материального благополучия, творческого успеха, воспитания подрастающего поколения, да мало ли у нас первоочередных задач?

И вдруг надоело!.. Глядя на картины Ван Гога, внезапно вспоминаешь, как надоело не любить. Как надоело и скучно быть неодушевленным, статичным, оторванным от неистового движения космоса.

В те времена Вселенная вращалась таким образом, каким Он рисовал ее. А сейчас?…

“После жатвы я иногда тосковал и думал: когда я сам стану частью природы, что будет с моим искусством?”

В Эрмитаже вглядывалась в мазки, сделанные рукой мастера. Многие потрескались. Не знаю, сохранились ли цвета такими, какими Он их видел, когда писал эти струящиеся изнемогающие травы… Есть что-то фантастическое в способности передать любовь и страсть через столетия. Да что там – тысячелетия!.. Доисторические наскальные рисунки содержат тот же порыв.

Кирилл выпустил тоненькую книжечку своих стихов. Пытается сдавать на продажу в магазины, но покупают плохо.

Сочувствую:

– Прозу еще берут, а вот стихи мало кого интересуют.

– Я всегда говорил: поэзию надо пиарить! Блока загнали в рекламу МТС: “Ночь, улица, фонарь…” – и сразу стали покупать. Но еще круче народ впёрло после сериала про Есенина…

– Во-во, даже тинейджеры читали.

– То же и с “Мастером и Маргаритой”.

– Постой, разве Булгаков был когда-то не востребован? В советское время самиздатовские распечатки ходили по рукам, в перестройку тоже нарасхват. И сейчас зачитываются. Потому что настоящее. А ты уверен, если пиарить поэзию, раскручивать будут таланты, а не чьих-то протеже?

– Уверен. И тексты должны быть простыми и прозрачными. А то ведь у нас как считалось: чем непонятнее, тем гениальнее. Наворотят такого, что на слух ничего не разобрать. Я бы писал короткие строчки из стихов на стенах метро, на домах. Пусть привыкают… Вон сегодня утром из окна автобуса увидел на скамейке, что бы ты думала? – цитату из Чака Паланика. Краской размашисто наляпано!

– Это не решит проблемы. Надо, чтобы читали книги и журналы!

– Тогда в журналах между поэзией надо размещать нечто привлекающее публику.

– Рубальская кулинарные рецепты размещает. Стих “Прощай, любимый” и тут же салат “Прощай, любимый”. Или вот… Панаев в девятнадцатом веке издавал журнал “Современник”, так он что делал: вставлял между серьезной литературой цветные вклейки с новинками моды. Жена Панаева вырезала картинки из французских журналов и раскладывала перед ним, а он писал обзор. Из-за этих обзоров журнал и покупали.

Кирилл ушел озадаченный, бубня магическую фразу: “Бабло и пиар… Пиар и бабло”.

Сезанна, Босха, Тициана убрала в стопочку на полке. И только бесподобно рыжий по-прежнему лицом ко мне. Следит за мельтешением у прилавка и за моей фигурой, сгорбленной, как у Син.

“Скорбь” Христины сжимает сердце. Она как однажды увиденная мною в бане голая старуха. Груди упавшие, понурые. Складки тела, подмышки, жидкие пряди волос – все хило и жалко. И только крепость ног не женская. И вся эта трагедия – следствие безмужности, отсутствия холы, неги, любви, самоуважения – всего того, что делает из бабы лебедушку, павушку.

Мэри из “Джанки” кое-что знала о причинах исчезновения женской красоты:

“…Просто кончаю, когда удается снять и духовно сломать очередную гордую чувиху, заставив ее осознать, что она – только животное и ничего больше. А ведь после того, как ее сломали, чувиха уже никогда не будет казаться красивой. Согласись, отдает превратностями семейной жизни…” Отдает. Особенно когда тебя ломают годами. Но я буду красивой. Я буду…

Ван Гог отрезал себе ухо, Уильям Берроуз кончик пальца – что бы мне такое отрезать?… Отрежу-ка прядь волос – не больно.

Привела шестилетнего сына на работу. В коридоре он познакомился с девочкой-ровесницей. Слышу их разговор:

– Я знаю, где твой туалет.

– А я знаю, где твой.

– А я знаю, где оба.

Дружба завязалась.

Побегав по зданию, дети устремляются к единственному техническому объекту в магазине:

– Мама, что значит “Касби”?

– Что-то вроде Бемби. Видишь, какая она маленькая и глупая…

Мини-касса “Касби-03 Ф” ставит меня в тупик чаще, чем компьютер. Тем более что в инструкции к ней есть кое-какие ошибки. Так, попытавшись аннулировать чек по прописи, я нашла в прописи опечатку, но до того, как я ее обнаружила, вместо аннулирования получился возврат, потом аннулирование возврата, потом снова аннулирование… Потом “Касби” просто рубанулась, и привести ее в чувство удалось не сразу. Пришлось вызвать знакомую продавщицу, которая посоветовала просто понажимать на все клавиши без разбора. Как ни странно, эти пощечины помогли…