Джулиан Барнс - Глядя на солнце

Выходило именно так. И если это не любовь, тогда что это? И он ее любит? Конечно. Он же говорил это всякий раз, когда они целовали друг друга, прощаясь вечером. А папа говорил, что полицейским можно доверять всегда.

Одна тема Майкла злила — Томми Проссер. Возможно, вина была ее. Она правда много говорила про Томми, но это же было вполне естественно, ведь верно? Она весь день проводила дома, и Томми тоже какое-то время. Когда Майкл заходил за ней и спрашивал, что она поделывала, то рассказывать, как она чистила духовку и развешивала белье, было неинтересно, ведь так? И потому Джин рассказывала ему, что сказал Томми Проссер, и один раз спросила, знает ли он, что такое бутерброд «Отбой».

— Ты меня все время спрашиваешь про бутерброды, — сказал Майкл. — БУТЕРБРОДЫ.

— Эти с одуванчиками.

— Какая гадость.

— Да, не очень вкусно.

— Он себе на уме, вот что мне в нем не нравится. Никогда не смотрит прямо в глаза. Всегда отворачивает голову. Мне нравятся люди, которые смотрят тебе прямо в глаза.

— Он не такой высокий, как ты.

— При чем тут это, дурочка?

— Ну, может, он оттого и не глядит тебе прямо в глаза.

— Рост тут ни при чем.

Ну пусть. Наверное, было правильным не говорить Майклу, что Проссер отстранен от полетов, хотя от своего мужа и не полагается иметь секреты. И еще она не сказала, что его прозвали Солнце-Всходит.

Проссер, когда она рассказывала про Майкла, не злился, хотя и не всегда разделял ее энтузиазм.

— Он сойдет, — был его стандартный ответ.

— Вы правда думаете, что это хорошая мысль, да, Томми?

— Неплохая, девочка. Я тебе вот что скажу: в выигрыше тут он.

— Но ведь вы женаты? Так вы счастливы?

— Слишком мало бывал дома, чтобы разобраться.

— Да, пожалуй. Но вам правда нравится Майкл?

— Он сойдет. Не я за него замуж выхожу.

— И он высокий, правда?

— Достаточно высокий.

— Но вы правда думаете, что он будет замечательным мужем?

— Один раз обжечься надо. Только смотри, не обожгись дважды.

Она толком не поняла, но все равно рассердилась на Томми Проссера.

Миссис Баррет, одна из энергичнейших и наиболее современных жен в деревне, заглянула к Джин, когда, кроме нее, никого дома не было, и вручила ей небольшой пакет.

— Мне она теперь не нужна, деточка, — сказала она, и ничего больше.

Вечером в постели Джин развернула книгу в матерчатом бордовом переплете — книгу советов новобрачным. Сначала был список предыдущих книг авторши. Она написала «Флора мелового периода» (в двух частях), «Древние растения», «Очерки жизни растений», «Японский дневник», трехактную пьесу под названием «Наши страусы» и десяток книг под общим названием «Сексология». Одна из них называлась «Первые пять тысяч». Первые пять тысяч чего?

Джин не совсем понимала, как читать эту книгу, да и вообще, должна ли она ее читать. Не лучше ли узнать все это от Майкла? Он же наверняка знает про все это? Или нет? Ни о чем таком они не разговаривали. Мужчинам полагается знать, а женщинам полагается относиться к тому, как они это узнали, совсем спокойно. И Джин отнеслась к этому спокойно. Было бы глупо принимать к сердцу жизнь Майкла до того, как она с ним познакомилась. Эта жизнь казалась такой давней, она же была до войны. Слово «проститутка» проскользнуло в ее мысли, будто вампир в дверь. Мужчины посещают проституток, чтобы избавиться от своих животных желаний, а позднее женятся на женах, ведь это же так заведено, правда? Надо ли ездить в Лондон, чтобы посещать проституток? Наверное, решила она. Почти все неприятное, связанное с сексом, казалось ей, происходило в Лондоне.

В первый вечер она пролистала книгу небрежно, целиком пропустив главы, озаглавленные «Сон», «Дети», «Общество» и «Приложение». Ведь, таким образом, это не засчитывалось как чтение. И все-таки со страниц срывались фразы и цеплялись, словно репьи, к ее фланелевой ночной рубашке. Некоторые вызывали у нее смех, некоторые пугали. Вновь и вновь повторялось слово «эрецированный», а еще «кризис». Ей не понравилось, как они звучали. «Увеличившийся и напряженный», — читала она; «смазываемый слизью»; «эрецированный» еще раз; «мягкий, небольшой и обмякший» (бр-р!); «несоответствие форм и позиций органов»; «частичная абсорбция выделений мужчины»; «конгестия матки».

В конце книги восхвалялась пьеса авторши, та, которая называлась «Наши страусы», «впервые поставленная в театре „Ройял-Корт“ 14 нояб. 1923». «Панч» сообщил, что она «полна юмора и иронии, великолепно воплощенных». «Санди таймс» сообщила, что она «начинается в напряжении и поддерживает его до самого конца». Джин поймала себя на том, что захихикала, и внезапно была шокирована своим поведением. Но тут же снова захихикала, вообразив еще один отзыв: «Великолепно эрецирована».