Александр Ольшанский - Стадия серых карликов

Однажды на работе, когда широко развернулась кампания по сбору взносов для разных добровольных обществ, и Аэроплана Леонидовича спросили, куда он желает вступить, в общество охраны или общество любителей, то получили глубокомысленный ответ: «В союз анонимных писателей».

И вечером того же дня в записке Куда следует поставил вопрос ребром: создайте такой союз по образу и подобию Союза писателей, не известно еще, кто больше пользы принесет; объедините анонимщика-кустаря в организацию, создайте в ней творческие объединения по интересам в разрезе специализации, проводите профессиональные занятия, создайте курсы повышения квалификации, а самое главное, возьмите анонимщика под охрану и дайте, наконец, ему полную свободу слова. Ведь в нашей конституции не сказано: анонимная это свобода или авторская.

Аэроплан Леонидович рассматривал будущий союз как мощный инструмент утверждения правды и социальной справедливости, средство борьбы с доносом и клеветой, потому что анонимщик кто? — всего-навсего безымянный автор. И лучшие народные песни написаны тоже анонимными авторами, и совершенно непонятно, отчего это во многих Куда следует стали стесняться вообще слова анонимный, заменяя его извинительно-бюрократическим оборотом «письмо без подписи»? Союз анонимных писателей нужен еще и потому, что анонимщик, существо бесправное, не знает даже о мерах, принятых по его сигналам, если знает, то случайно, тогда как остальные граждане, извольте, пожалуйста, ответ через месяц, и ни одним днем позже, на свою жалобу или заявление. Аэроплан Леонидович требовал закона, в соответствии с которым ответы на анонимки все организации, учреждения, министерства, ведомства, а также частные граждане, в месячный срок направляли бы Союзу анонимных писателей. В варианте: Союзу безымянных писателей. О-о, как он негодовал, когда к его удивлению был принят указ, поставивший анонимки вне закона!

Иногда своя фамилия казалась ему слишком незатейливой, и он доделывал ее так: Около-Бричко-В-Сентябре. На что заклятый враг рядового генералиссимуса пера поэт, редактор и литконсультант Иван Где-то, зная некоторые обстоятельства его биографии, однажды ядовито заметил:

— А не желаете добавить еще и «Под-Житомиром»?

Враг он и есть враг. «В-Сентябре» — красиво, осенне, загадочно, ну а что в этом «Под-Житомиром»?.. Только Бердичев.

Оставив в покое ярко-красную папку с золотым тиснением, Аэроплан Леонидович взглянул на заоконную синь позднего вечера и решил прогуляться или, как у него принято выражаться, совершить прогуливание себя. На первом этаже открыл почтовый ящик, вынул письмо, вскрыл, прочитал, хмыкнул, сунул в карман и, толкнув входную дверь, вышел на оперативный простор.

Эх, как хочется публикатору жизнеописания героя героев, которое все больше становится похожим на современный пасквиль, круто повернуть повествование в сторону детектива! Ведь детективы начинаются с чего? Сразу с трупа. А скольких хороших людей, причем в юном возрасте, лишили жизни писатели-гуманисты?! Потому как автор — бог, он выше милиции и правосудия, а критику он не читает по причине ее практического отсутствия на протяжении многих пятилеток.

В отличие от автора «Параграфов бытия» публикатор его жизнеописания и неустанных трудов в сложном положении. Да, есть, есть искушение изобразить бешено мчащийся автомобиль, хищно и зловеще освещающий фарами неровности переулка в районе проспекта Мира. Сноп света выхватывает из тьмы вдохновенную фигуру Аэроплана Леонидовича, и автомобиль, купленный, разумеется, на нетрудовые доходы, не сворачивая, более того, не желая сворачивать… Удар, дребезжащий удар, предсмертный крик незабвенного рядового генералиссимуса пера. Автомобиль, не сбавляя скорости, мчится в сторону Останкинской башни, словно наперед зная судьбу детективного романа перевоплощаться в многосерийный мутьфильм. Тот самый, где зритель забывает, когда он начался, чем начался — наверное, с утра, не помнят даже и сами авторы, но чем кончится, все по опыту знают — уходом вдаль преодолевших всех и вся героев…

Лежит бездыханно Аэроплан Леонидович на проезжей части, возле него люди в виде толпы — именно так бы он сказал, но теперь никогда не скажет, милиция, машина скорой помощи. Если отвлечься от эмоционально-траурного момента, то зачин, что надо, такой через день показывают. Не беда, еще раз покажут. Только подумал публикатор об этом, только представил распростертого Аэроплана Леонидовича, как раздался телефонный звонок. Длинный и требовательный, похожий на междугородний.