Виталий Щигельский - Время воды

Благодаря стечению разнородных и трудно прогнозируемых обстоятельств, я повторил этот трюк. Общественное мнение сработало и вывело меня из пучины технологического процесса наверх. Я ощутил в руках неизвестную мне ранее субстанцию, она называлась власть. Всем вокруг стало казаться, что я знаю, как упростить и ускорить работу, каким коробкам где лучше стоять, в какой последовательности лучше загрузить заказ покупателям. Ребята не начинали без моей команды, хотя каждый мог отдать такую команду себе самому, ибо в принципе знал, что нужно делать. Анна и Нина Владимировны, завидев машину из порта или крупного клиента в окно, принимались в оба горла кричать:

— Витя, Витя! Окорочка!

Или:

— Витя, Витя! Обосланян!

Кто таков был этот Обосланян — я не знал, да этого и не требовалось, требовался мой авторитет.

Сам Керим ежедневно выходил из конторы, чтобы посоветоваться насчет товарных остатков. Обычно, перед тем как что-то спросить, он три-четыре раза оббегал вокруг меня, словно боролся с гордостью или стыдом, а потом визгливо запрашивал:

— Витя, можем мы еще две машины водки принять?

— Говно вопрос, — обычно отвечал ему я, закуривая.

Я отвечал буквально, но Керим заряжался от меня уверенностью и уходил звонить старшему брату.

Я перестал уставать и поправился в весе. Щеки порозовели, а живот нависал над ремнем все внушительнее и солиднее, это добавляло мне уважения. Так заведено на Руси: вес тела пропорционален количеству власти. Я не перестал носить коробки и мешки, но делал это только в охотку, когда имел соответствующее настроение. От динамической медитации я полностью отказался, ибо надсмотрщикам нужно смотреть не за собой, а за другими, равно как и жрецам. Кроме того, я получил право использовать более легкий способ изменения действительности: в любое время рабочего дня я мог приложиться к бутылке.

Я получил возможность покидать пределы склада, когда офис закрывался на перерыв. Миновав две решетки, между которыми тосковал охранник (тот самый украинский натовец, который водил меня на собеседование к Кериму), я оказывался в офисной части компании «Три Героглу». Здесь, среди компьютеров, факсов, фикусов и кассовых аппаратов, работали Маша и Света, а также женоподобный молодой человек Валера, с большой, вмещающей две тысячи кроссвордов, головой и слабым нескладным телом. Валера был дальним родственником Керима, а потому состоял на должности менеджера. Эта профессия стала безумно популярной в новой России, хотя ее смысл и функции были мало кому ясны. В «Трех Героглу» менеджер нарезал бумагу и изредка поднимал телефонную трубку…

Кроме унылой оргтехники, в офисе стоял двухместный диван для посетителей, журнальный столик, кофейный сервиз и FM-приемник. Приемник плакал попсой и сальным Фоменко, а ботинки Валеры попахивали кошачьей мочой, но это были исправимые мелочи. На стене висел портрет неизвестного басмача в национальной одежде и амуниции. Под ним находилась металлическая дверь в апартаменты Керима Зарифовича, похожая на дверь сейфа.

Не дожидаясь приглашения, я садился на диван, вынимал сигареты «Житан» и закуривал. Суровые сигареты обладали крепким мужским ароматом и с выхлопом коньяка рождали в нежных женских сердцах романтические иллюзии, добавляя мне недостающего офицерского шарма. Я щурился от едкого дыма и принимался шутить. Офисные девушки действовали на мое чувство юмора радикально — шутки балансировали на грани пошлости и безумия. Любой валероподобный молодой человек за похожие словоряды удостоился бы хлесткой пощечины. Но мое исполнение девушкам нравилось. Валера краснел и углублялся в бумаги, так как не мог убежать.

Я был уверен, что Света и Маша уже готовы вступить со мной в брутальную порочную связь, только не мог выбрать, кто лучше — блондинка с голубыми глазами или шатенка с карими.

Между девушками шла сложная, многоходовая, позиционная война. Война блузок, юбок, помад и колготок. Когда заходит речь о продолжении рода, милые женщины преображаются, они забывают о дружбе и действуют коварно и беспощадно. Будучи объектом двойного желания, я выжидал, наслаждался соблазнительными перспективами и не спешил переходить к активным действиям.

Развязка произошла во второй декаде июня, в день, когда угораздило родиться менеджеру Валере. Впервые за время службы он соизволил сойти на склад. Желтый павлиний галстук, белая рубашечка с короткими рукавами, белые носочки, торчащие из-под идеально отутюженных брючек — его гардероб смотрелся неуместно в рабочем подвале.