Василий Пропалов: Служба такая...

— Шут их знает. До меня долетали не все слова.

— Поди, матюкались?

— Ересь мололи, вроде.

— Какую? Что запомнил?

— Юрга… едем… дня… дадим. Поминали какого-то Романа, ресторан, Челябинск.

— Это еще куда ни шло.

— Честно, не вру.

— Ладно, бывай, — Александр Самсонович протянул Шурику руку.

Шагая по тихой вечерней улице, оперативник думал об обрывках фраз, пытался расшифровать их, построить связные предложения. После мучительных размышлений получалось: «Роман увезет в Юргамыш. Выедем через два (три, четыре) дня. До Челябинска поездом. Там кое-что продадим. Покутим в ресторане».

Кто такой Роман? Шофер? Пожалуй. Разговор состоялся вчера. День прошел. Послезавтра могут выехать. А может, через три или четыре дня, не позже. Иначе Болотов сказал бы «дней». Поедут через Гагарье. Другой дороги нет. Там и надо задерживать с поличным.

Александр Самсонович перебрал в памяти всех знакомых шоферов районного центра. Романа среди них нет. Разве из МТС? Утром осторожно навести справки. Если что — договориться с руководством, чтобы заранее знать, в какой день и час машина выйдет в рейс.

На следующий день выяснилось, что в МТС действительно есть шофер Роман, водит грузовую машину, что через день он должен ехать в Юргамыш, в плановый рейс…

Брезжит рассвет. Воздух спокоен. Гагарье проснулось. В домах один за другим зажигаются огни. Топятся печи. Прямые струи дыма уходят в небо. Изредка поскрипывают калитки. Еще не появляются на улицах прохожие-одиночки. Оперуполномоченный Горбунов и участковый Горожанин притаились у угла старого дома. Разговаривают тихо, поглядывая по сторонам. Не курят — меньше заметно. Время тянется очень медленно. Но вот где-то фыркнул мотор и затих. Потом донеслось ровное рокотание. Приближаясь, оно нарастало. Скоро яркая струя света пересекла улицу, стала разворачиваться, обшаривая заборы, стены домов.

— Пора, — тихо сказал Александр Самсонович. Горожанин, одетый в милицейскую форму, вынырнул на середину улицы, поднял руку. Шофер переключил дальний свет на ближний. Тормоза взвыли. Машина остановилась.

— Куда едем? — спросил участковый, подойдя к открытой дверце.

— В Юргамыш.

— Предъявите права, путевку.

Водитель сунул руку в карман пиджака, зашелестел бумагой.

— В Юргамыше своих нарушителей правил движения хватает, — с подчеркнутым упреком сказал Горожанин, принимая от шофера права.

— Ко мне это не относится, — буркнул водитель.

— Да? А свет на перекрестке за вас переключать будет дядя?

— Разве я….

— Да, вы.

— Простите, будьте добры.

— На первый раз предупреждаю устно, хотя полагается продырявить талон.

— Заверяю. Больше никогда…

— Посмотрим.

Горбунов стоял рядом с Горожаниным и видел хмурое лицо Барабанова, сидевшего рядом с шофером. Не сказав ни слова, оперативник прыгает на подножку, заглядывает в кузов. У передней стенки растянулся человек. Из-под него выглядывают мешки. Непонятное волнение охватило оперативника. Он легко перекидывает тело в кузов, спрашивает:

— Кто здесь?

Тот, кто лежит на мешке, поднимает голову.

— А, Болотов! Далеко едем?

— Куда увезут.

— Что в мешках?

— Товар.

— Чей?

— Мой.

— Дмитрий Егорович, — обращается Горбунов к участковому, — лезь в кузов, посмотрим товар.

— Какое имеете право? — сердито бормочет Болотов.

— Нам право предоставил народ.

Болотов молчит. Горожанин развязал мешки. В двух мешках хром, в двух — шелк.

— Где взяли? — спрашивает Александр Самсонович.

— Где взял — там нет.

— Ладно.

Шофер стоял на подножке и через борт глядел в кузов.

— Обратно, — категорическим тоном произнес Горбунов.

Водитель юркнул в кабину. Поддал газу. Машина поползла влево, сдала назад, рванулась вперед и, набирая скорость, понеслась…

Ефим Барабанов, которого допрашивал Горожанин, твердил: вещи Болотова. Он попросил помочь довезти до Юргамыша, посадить в поезд. Больше он, Барабанов, ничего не знает. Где Болотов взял вещи и какие — разговора не было.

Поединок между Александром Самсоновичем и Иваном Болотовым затянулся. И хотя Болотов настойчиво отрицал причастность к краже, Горбунов улыбался. Он убежден: остальные вещи найдет, докажет вину, преступление будет раскрыто. А пока с Болотовым трудно вести разговор: ловчит изо всех сил.

— Не разумнее ли говорить правду, Иван, а?

— Повторяю: хром и шелк нашел у кладбища в яме, когда ходил поправлять крест на отцовской могиле.