Анна Бялко - Сны мегаполиса (сборник)

«Очочки – от Ральфа Лорена, а пиджачок – Шанель», – автоматически оценила Анечка новенькую, подходя к столику и вежливо кивая старухам. Почему-то встреча с произведениями знакомых дизайнеров ее несколько успокоила. Наверное, и тут можно жить, если даже старухи вон как одеты.

– Так, – вдруг услышала она резкий голос «собственной» бабушки. – А тебя кто сюда звал?

Анечка не нашлась, что ответить.

– Иди к мотоциклу и жди меня там, – был приказ.

Анечка безотчетно повернулась и направилась к выходу. На пороге ее охватила такая злость, что даже давешний страх позабылся.

– Какого черта! Чего ради я должна слушаться дурацкую старуху? Жди ее! Возьму и уйду – что меня держит? Как-нибудь и без нее не потеряюсь.

Но не тут-то было. Выйдя на улицу, Анечка попыталась направиться в противоположную от мотоцикла сторону, но с удивлением обнаружила, что собственные ноги не слушаются ее. То есть ну абсолютно. Не идут. Не двигаются с места. Она развернулась – и о чудо: идти к мотоциклу оказалось ничуть не сложнее, чем всегда. Анечка развернулась снова – история повторилась.

Очевидно, дело было в проклятых туфлях. Мерзкая парочка выполняла приказ хозяйки. «А вот я вас сейчас», – Анечка тряхнула правой ногой, пытаясь скинуть предательский башмак. – «Хоть босиком, но уйду». Туфля не стряхивалась. Анечка дернула ногу сильнее – эффект тот же. Левую – то же самое.

– Ну ладно! – Она подошла к мотциклу, оперлась о седло и взялась за туфлю руками. Тщетно. Туфля, казалось, приросла к ноге, так, что когда Анечка попыталась сдернуть ее, приложив все возможные усилия, между туфлей и пяткой выступила капелька крови, а ногу пронзила резкая боль. Снять туфли было невозможно. Анечка стала пленницей.

Так она и осталась в плену – то ли у чертовой бабушки, то ли у туфель, то ли у собственной дурацкой судьбы. Жизнь получилась несладкая – прелестная Агриппина гоняла ее в хвост и в гриву, заставляла выполнять миллион дурацких требований, из которых одно часто исключало другое, изводила издевками и попреками, называла обидными прозвищами и почти никогда не оставляла одну. Анечке приходилось сопровождать ее практически повсюду – а чертова бабушка вела исключительно активный образ жизни. Встречи с разнообразными приятельницами, многочисленные посиделки в кафе, все и всяческие приемы... А парикмахерская, массажный кабинет, маникюрный салон... Анечка ожидала хозяйку, сидя под дверью на мотоцикле, или где-нибудь в уголке незнакомой прихожей, и искренне недоумевала, ну почему нельзя было оставить ее просто дома. Пусть даже заставить, как Золушку, разбирать какой-нибудь горох...

Но гаже всего были здешние вечеринки. «Парти», – так это здесь называлось. Это значило, что где-нибудь в баре, или зале, или другом заведении, собиралось под сотню-другую всевозможнейших – а уж у Анечки была возможность наглядеться – существ и воплощений. Музыка – гулкая и одуряющая, выпивка, танцы – такого и во сне не приснится, любой Босх отдыхает. Вот уж действительно когда поверишь в адские кошмары. На фоне всего этого бабкины домашние заморочки были просто детскими играми. Отсидеться на мотоцикле тут не получалось – Анечка непременно должна была принимать участие в развлечении. Обнести гостей подносом с бокалами, подать очередному монстру пальто, а то и сплясать порой с каким-нибудь подвыпившим гостем... После подобных «парти» Анечка несколько дней чувствовала себя разбитой и как бы несуществующей, а повторялись вечеринки раза по два в неделю. Как-то, не выдержав, Анечка попросилась все же остаться дома, и получила в ответ:

– Не сочиняй! Устала она! Можно подумать, ты у себя чем-то другим занималась... Я наоборот стараюсь тебя развлечь, так что быстренько – собралась и поехали!

Единственные передышки выпадали Анечке только тогда, когда в гости приходил внук. Да-да, тот самый, из главных чертей. Это случалось нечасто, сопровождалось старухиным радостным возбуждением и вдесятеро больше обычного суетой по дому. Зато потом, когда долгожданный гость наконец приходил, Анечку туряли с глаз долой, и она могла тихо посидеть в каком-нибудь дальнем уголке дома, размышляя о своей жизни и отковыривая туфли от ног. Оба занятия, впрочем, были в равной мере бесперспективны.

Внук же чертовой бабушки, надо заметить, был достатчно симпатичным для своего происхождения и занимаемой должности. Особенно если сравнивать со всем тем, что приходилось на тусовках встречать... Анечка еще в самый первый его приезд, снедаемая любопытством – интересно же, в конце концов, ради кого старушка так суетилась, это ей было свойственно мало – не ушла сразу с глаз долой, а подглядела из-за двери.