Анна Бялко - Сны мегаполиса (сборник)

Анечка и сама раньше не была в большом восторге от собственного имени – оно казалось ей простоватым, но это уж было слишком.

– Меня зовут Анна, – заявила она гадкой старухе. – А не нравится – не надо.

– Ах так? – удивилась та. – Тогда ты будешь Фроська. Я хотела по-хорошему...

– А сами-то вы кто? – Анечка пришла в себя настолько, чтобы начать задавать вопросы.

– Конь в пальто, – невозмутимо ответила жуткая старуха. – Шлем прибрала? Достань обратно. Я совсем забыла, мы сейчас уезжаем, у меня встреча.

– У вас встреча, вы и поезжайте. А я при чем? – не сдавалась Анечка.

– Ты при мне. Давай быстренько шлем и вперед.

Окончательно растерявшись от такого обращения, Анечка сомнамбулически подала старухе шлем. Та удовлетворенно хмыкнула и стала водружать егона голову. Откинула от лица кудри – из золотистой копны вдруг высунулось что-то такое маленькое, остренькое... Рожки! На голове у старухи торчали аккуратные, почти козьи, черненькие рожки. В обалдении Анечка отвела глаза, взгляд упал на замеченный ею раньше хлыстик с кисточкой. Да это же хвост! Рожки, хвост, а каблуки-шпильки вполне могут сойти за копыта... Страшная морда...

– Да вы черт! – завопила Анечка, позабыв о приличиях.

– Скажешь тоже, – фыркнула старуха. – Во-первых, я – это она, то есть в лучшем случае чертовка. Я она и есть. Агриппина Вампирелла Тринадцатая. А черт – это мой внучек. Он тут, между прочим, самый главный. Так что изволь слушаться, а то...

Что именно а то, она не договорила. Анечка, пребывая в ошарашенности от собственной догадки, послушно вышла вслед за чертовой бабушкой из окна, подошла к мотоциклу. Так же послушно уселась позади нее на кожаное сиденье. В голове прыгали дурацкие мысли.

«Ну да, я же сама сказала – к чертовой бабушке! И вот – пожалуйста. Значит, туфли... Хотя это бред, такого не может быть, я просто выпила чего-то не того, вот и мерещится... Да, а как ты в этих туфлях по всей Москве носилась, куда хотела – тебя не волновало? Вот и допрыгалась. И этот, в магазине...» Тут Анечка вспомнила в подробностях сцену покупки туфель и перепугалась окончательно. «Я же палец тогда... И кровью... А денег не заплатила. Так и во всех сказках было – черт велит подписаться кровью. А я еще радовалась, как дура... И что теперь делать? Как отсюда выбираться? Отсюда... Интересно, я уже в аду или где?»

Как должен выглядеть ад, Анечка, впрочем, никакого представления не имела. Некогда ей было задумываться о таких вещах. Вроде бы, там должны быть какие-то котлы, где черти грешников жарят... Анечка оторвалась от раздумий и огляделась – чтобы сориентироваться на местности.

Никаких котлов, жаровен и грешников в обозримой близости не наблюдалось. Наоборот – все было исключительно прилично, если не считать их с бабушкой и мотоциклом. Они неслись с дикой скоростью и не менее диким ревом, насколько Анечка успела разглядеть, по чистым и аккуратным улочкам чего-то вроде коттеджного поселка где-нибудь на Рублевском шоссе. Светлые домики, зеленые садики, черепичные крыши... Дорогие машины на улицах... Все было исключительно благообразно.

«Нет, не похоже на ад, – решила она. – Уж, скорее, Америка какая-нибудь». Тут, словно в подтверждение, на горизонте замаячили силуэты высоченных домов. «А вот и небоскребы», – обрадовалась Анечка своей догадке.

Небоскребы приближались, нарастая. И что-то было в их силуэтах такое, мучительно знакомое. Анечка пригляделась...

– Да это же Близнецы! – вдруг осенило ее. Действительно, кому теперь незнакомы очертания двух башен-близнецов, бывших символов американского величия, погибших в огне... И тут она испугалась по-настоящему.

В состоянии ступора Анечка не заметила, как мотоцикл замедлился, развернулся, затормозил. Чертова бабушка соскочила с него и, не снимая шлема, кинулась куда-то вперед и вбок. Поневоле проследив за ней, Анечка успела заметить, как та исчезает в стеклянных дверях стоящего неподалеку здания, до боли напоминающего своим видом обыкновенное городское кафе.

Оставаться в этом странном пугающем месте с близнецами на горизонте совершенно одной было немыслимо, и Анечка кинулась вслед единственному знакомому существу, будь то хоть чертова бабушка.

За дверью действительно оказалось кафе. Бабушка сидела за столиком неподалеку от двери и мило чирикала с еще какой-то старушенцией в темно-коричневом шерстяном пиджаке, тоже, наверное, чьей-нибудь бабушкой. Кудри у той были иссиня-черные, а на носу красовались солнечные очки, но возраста вся эта красота не скрывала.