Игорь Сапожков: Шарф

— А помните, как на Ворошиловке от овчарок ломились?

— А как нас менты на Майские закрыли, а мы сорвались через дыру в заборе…

— Мужики, помните табор на берегу стоял? Ах как душевно пели ромалэ… Я тогда их цыганятам, свистки из клёна вырезал, а они у меня потом нож спёрли…

Дин Рид больше не пел, теперь поставленный эфирный голос, рассказывал о том, как мирный и созидательный труд, увеличивает рост народного благосостояния. Вскоре радио само по себе затихло, хотя шкала всё ещё светилась. Тем временем за иллюминаторами стало сереть, хозяева постепенно забыли о гостях, Вика под столом взяла Мишу за руку.

Когда они уходили, Сыч держал в руках обёртку от конфеты «Белочка» и что-то настойчиво шептал на ухо Доктору. На берегу их догнал Шахтёр, он перевёл дыхание и протянул Вике ладонь, на ней лежал фонарик.

Скорая Помощь остановилась едва Миша поднял руку. В машине пахло спиртом. Когда усатый водитель в огромной меховой кепке притормаживал на светофорах, медики по очереди пили из стеклянной банки для микстур. Закусывали карамелью «Раковые Шейки». Водитель включил радио, Магомаев пел про свадьбу, весёлые медики дружно ему подпевали. На Площади Мира, они попали в пробку. Теперь медикам помогал петь водитель, его кепка двигалась вверх-вниз, казалось он ещё пританцовывает. Посреди площади в небо взмывал гигантский, ледяной сталагмит, видимо неожиданная зима, застала смотрителя фонтана врасплох. Этот фонтан построили, сразу после войны, когда ещё был жив Сталин. Назывался он тогда «Струя Вождя», когда «лучший друг советских физкультурников» безвременно перебрался в мир иной, фонтан переименовали в «Струю Дружбы Народов».

Вика и Миша сидели на прикрученной к к полу кушетке, Миша обнимал девушку за плечи.

— Акоп Ашотович, — обратился к водителю тучный человек в мятом белом халате, похожий скорее на повара, чем на доктора, — включай цветомузыку, молодёжь торопится…

За окном, рассыпав по проезжей части красно-голубые искры, засверкала мигалка, вслед за ней по-волчьи взвыла сирена. Разбуженная стая устроившихся на ночь голубей, в панике сорвалась с тёплого чердака.

В скверике возле дома, соседские дети возилась вокруг снеговика. Его принарядили, на голову водрузили синее пластмассовое ведёрко, к веткам-рукам пристроили метлу.

— Когда я была маленькой, — Вика поднесла к глазам крупную снежинку, зацепившуюся за ворсинки на варежке, — на Новогодний Утренник, мама наряжала меня снежинкой. Мы тогда жили в военном городке, костюм мама сшила сама, ёлка стояла в Доме Офицеров, замполит играл на баяне: «Маленькой, ёлочке, холодно зимой…», я танцевала, кружилась вокруг неё, все хлопали… Потом детям дарили подарки, разноцветные пакетики с конфетами… Тогда мне казалось, что в мире нет ничего лучше, этих конфет…

— А сейчас?

— Сейчас, — девушка на мгновение задумалась, — сейчас у меня есть ты…

Они никак не могли расстаться, стояли в подъезде прижавшись друг к другу, в конце концов они договорились, что Миша вернётся в девять. В это время в подъезд ввалилась весёлая, шумная компания, не дожидаясь лифта они бодро двинули ввех по лестнице. Миша решил проводить Вику до двери. Проехав два этажа, лифт предательски дёрнулся и тихо остановился, в это же мгновение погас свет.

— По-моему мы застряли… — Миша поставил на пол пустую сумку.

Из подъезда доносились гневные голоса соседей, они не стеснялись в выражениях. Судя по всему, электричество отключилось во всём квартале.

— Миша, только честно, это ты сделал? — раздался щелчок, Вика включила фонарик.

— Даже не сомневайся…

Миша почувствовал, как руки девушки обвили его шею, он чуть нагнулся и растворился в её мягких губах.

Они сидели на сумке, уперевшись спинами в стену лифта, держались за руки и тихо разговаривали. На полу в противоположном углу стоял фонарик, худенький лучик света рассеивался где-то на пол пути до потолка. В световой полосе то и дело вспыхивали беспечные пылинки.

— Волшебно… — тихо, чтобы их не спугнуть, произнесла Вика.

— А я с детства не верю в чудеса, — пылинки занервничали и бросились врассыпную.

— Почему, — удивилась Вика.

— Как-то раз, я случайно увидел, как бабушка подкладывала под ёлку подарки, а потом говорила, что ночью приходил Дед Мороз…

— А сейчас веришь?

— Сейчас у меня есть ты…

Внезапно потолок лифта замерцал флюоресцентным светом, кабина ожила, качнулась и нерешительно поползла вверх.