Эрик Гарсиа: Великолепная афера

— Привет, — отвечает она.

— Привет, Хедер.

Он знает, как ее зовут. Хедер делает еще шаг вперед, и до нее начинает доходить, кто перед ней.

— Рой? Господи… Рой?

Он кивает. Снова внимательно смотрит на листок бумаги.

— Я нашел твой адрес. Он есть в телефонной книге. — Она стоит прямо напротив него на тротуаре. А он все еще стоит посреди улицы. — Ты постоянно значишься в телефонной книге.

— Конечно, — отвечает она. — А что в этом особенного?

Он кивает головой:

— Да нет, ничего.

Так они и стоят, каждый на своем месте. Хедер наверняка предложит ему зайти в дом, как только он заговорит снова.

— Ты видела ее сегодня?

— Кого?

— Анджелу.

— Кого видела?.. Рой, скажи, ты в порядке?

— Случилось… кое-что нехорошее. С Анджелой.

Она недоуменно качает головой и делает еще один шаг в его сторону. Она как будто собирается взять его за руку. Ввести его в дом.

— Может, выпьешь кофе? Хочешь, я сварю кофе?

— Анджела, — повторяет Рой. — Я думаю, с ней не все в порядке, и я думаю… я подумал, может, она приходила сюда, прежде чем… скрыться.

— Я не знаю, о ком ты говоришь.

— Об Анджеле! — возбужденно выкрикивает Рой; изо рта у него летят брызги. Спотыкаясь, он подходит к Хедер, берет ее за руку. — О нашей дочери. Я толкую тебе о нашей дочери. — Ну как она не может этого понять.

Наступает долгая пауза. Рой надеется, что его бывшая жена собирается с мыслями. Готовится поговорить с ним по-человечески.

— Я не знаю, зачем ты здесь. И я не знаю, что вообще происходит. Если хочешь войти в дом…

— Хедер, прошу тебя, — умоляюще произносит Рой. Еще секунда — и из его глаз покатятся слезы. Впервые в жизни. — Не надо так. Мы должны поговорить о нашей дочери…

— Да у нас нет никакой дочери! — кричит Хедер. Ее слова громом отдаются в ушах Роя. Пронзают уши.

— Как же нет… а Анджела. Она же приезжает ко мне каждую неделю, живет у меня…

— У нас нет никакого ребенка, Рой. — С каждым мгновением в Хедер закипает гнев. Чувствуется, что она силится сдерживать его. — Никакой дочери у нас с тобой не было. Никогда не было.

Рой качает головой. Улица, на которой он стоит, вдруг начинает вращаться, а опрятный желтый домик внезапно заваливается на бок.

— Но ты, когда уходила от меня, ты же была беременна…

— Постой…

— …и ты растила ее без меня. Это же наша дочь… наша Анджела…

— Постой, Рой…

— …это же наша дочь, и…

— Я сделала аборт, понял? Так это поэтому тебя занесло сюда через пятнадцать лет, чтобы выяснить, как все было? Ты понял, черт тебя подери, я сделала аборт!

Рой молчит. Пустыми невидящими глазами он смотрит через улицу. На маленький желтый домик. На зеленый газон. На прочную крышу.

— У нас никогда не было дочери, — продолжает Хедер, но голос ее звучит теперь тише и мягче. Она поворачивается, чтобы идти в дом. — И никогда не будет. Всего хорошего, Рой. — Она на мгновение умолкает, перед тем как сказать последние слова: — Никогда больше не приходи сюда.

Она входит в дом. Рой стоит посреди улицы. Смотрит на цифры, выведенные на листке бумаги. Они такие же, как и на номерной табличке, укрепленной на фасаде дома. Это дом Хедер. Именно здесь и должна была быть Анджела.

Проходит час; Рой снова в своей потайной комнате. Сидит, привалившись спиной к тому, что раньше было кроватью Анджелы. В одной руке телефон, в другой бутылка рома. Ступни и лодыжки его ног изрезаны в кровь. Он не обращает на это внимания. Не чувствует боли. Он пристально осматривает потайную комнату. Обломки керамической лошади, разбитой вдребезги на миллион мелких кусочков. Все, что было в доме, исчезло. Он видит пустоту. Голые стены. Но именно здесь ему хочется остаться. Чтобы все вокруг выглядело именно так. Так это и должно было закончиться. Именно так это, должно быть, и было спланировано с самого начала, с самого первого хода в этой игре. Как легко стать близкими друг другу. Так тяжело думать об этом.

Он делает последний звонок по телефону, наперед зная результат. Зная ответ еще до того, как он его услышит. Он достаточно опытный игрок, чтобы понять, в чем дело. Он был великим трюкачом, и, как великий трюкач, он знает наверняка, когда его самого надули. Но сейчас уже слишком поздно. И он знает, что уже слишком поздно.

Ему отвечает операционист «Грэнд Нэшнл Бэнк», и Рой сообщает ему номер своего счета. Он сообщает ему пароль. Ждет, пока оператор сообщит ему, что у него на счете. Ждет, пока ему сообщат, что на его счете ничего не осталось. Ждет, пока оператор спросит, чем он может быть ему полезен сегодня. В таком ключе обычно протекает общение с банком, когда все в порядке. Он все еще на линии? Издалека он слышит слова, обращенные к нему, с большого расстояния. А он сам как будто плывет на корабле вокруг света; он только что вышел из порта, и большая часть пути осталась за его спиной. Его несет ветром и течением, он один на судне, вокруг него никого и пустота. На его пути в никуда также никого, все и вся остались позади. Только плот, голубая вода, безбрежный океан, простирающийся до самого горизонта.