Евгений Рубаев: Рыбья кровь

— Здорово, гладиаторы! — поприветствовал их Раф.

— О-о-о! Начальник! Наше почтение! Не везёт вам, то есть нам. Заварились мы, виноваты!

Эта категория людей, которые работали у Рафа помбурами, почему-то охотно признают свою вину. Оттого, видимо, они сидят по тюрьмам чаще других…

— Свежатинку пробовать будете? — предложил по-братски Лист.

— А вы что, оленя колхозного опять подстрелили?

— Бери выше! Вон, погляди в тамбуре, за ящиками!

Раф не поленился, приоткрыл дверь и за ящиками увидел шкуру и голову чёрной собаки. Той самой! «Ну, и звери!» — подумал он о своих работягах. — «Неужели у них голова не сработала, что это не простая собака?»

Однако на лирику у него люфта времени не было, он пришёл просить своих работяг… Он обратился к ним:

— Мужики!

Те давно поняли неисправимость Рафа. Они давно уже не поправляли его. Не разъясняли ему в который раз, что среди тех, к кому он обращается, кроме «мужиков», есть «пацаны» и «авторитеты второго стола» и так далее. Но они ему прощали, как «студенту».

— Говори, начальник, что надо делать? Уже соскучились без работы, а к буровой не подойдёшь!

— Нужны добровольцы для работы на фонтане!

— Ну, все мы добровольцы, пиши всех! — ответил бурильщик Вася Охотник.

— Так вам надо написать, что пошли к фонтану добровольно.

— Надеюсь, не ты это придумал? — на всякий случай не деликатно спросил Нахим.

— Начальство заставляет, хочет ж…пу прикрыть! — доверительно сообщил Раф.

— Ну, мы чё, писатели, что ли? Ты давай, нам примерно напиши, чё надо писать, а мы перепишем! — принял Нахим соломоново решение.

Все пошли в бурдомик и заняли позицию в помещении, где бурильщики записывали свою вахту в вахтовый журнал. Наиболее любопытные заглянули в отсек, где храпел генерал, и прокомментировали, особенно распирало Васю верхового:

— Ну, у тебя и кабанчик завёлся, А звук какой!

Обертоны генерала набирали темп, наконец, он взревел последний раз и проснулся. Он протопал в туалет типа сортир, который стоял на отшибе. Жалкий скворечник заходил ходуном от дивергенций «кабанчика». Он вернулся и задал риторический вопрос:

— Инструкция по технике безопасности?

— Да, в некотором роде! — уклончиво ответил Раф.

— Хорошо проинструктируй, как следует! — наставил он Рафа. — А вы, чтобы сейчас же все прекратили курить!

— Это как же без курева!? — загомонили буровики, — Без курева нам никак нельзя!

— Вон туда! За триста метров от буровой, сейчас же! — бесновался генерал, входя в раж.

Буровая публика, в основном, была из сидельцев. Они, повинуясь рефлексам, очень побаивались генерала, который был весь украшен эмблемами и загадочными значками. Пуговицы у него тоже были не штампованные, а литые, очень солидные. Раф, защищая своих подопечных, заверил генерала:

— Да, будут они, будут!

Он стал выпроваживать буровиков, собирая у них корявые записки, с клятвами, что они добровольно пошли работать на устье фонтанирующей скважины. Генерал, довольный проведенной работой с коллективом, в своей голове записал, что на сегодня объём его работ перевыполнен! Он задал Рафу вопрос, который потом, впоследствии, задавал синкопически, без всяких девиаций:

— Ну, что у нас там с обедом?

«Да, у него ещё и склероз!» — подумал Раф, а вслух сказал:

— Сейчас, активизирую!

Гражина быстро, с комментарием «О, то добрый дядько!», доставила тазик макарон с оленятиной. Пока пирующий отправлял в жерло, открывающееся среди серии подбородков, нехитрое блюдо Гражины, запивая всё поллитровыми банками водки, Раф принял с буровиками вертолёт со снаряжением. Это были сапоги и прорезиненные костюмы химзащиты. Наиболее охочих из добровольцев, а добровольцами были все, нарядили в эти костюмы. По инструкции, спущенной со штаба по ликвидации аварии, ещё необходимо было одеть противогазы. Генерал тоже внёс свою лепту. Он комиссарским тоном пробулькал:

— Всем! Одеть противогазы, щас же! Немедленно! — потом он обвёл мутным взглядом глаз с жёлтыми белками всех буровиков и остановил взгляд на Рафе, указав на него толстым пальцем-сарделькой. — Об исполнении доложить! — подытожил он…

Но первые же шаги добровольцев к скважине показали, что противогазы противопоказаны. Стёкла этих резиновых масок моментально покрывались плёнкой от нефтяного тумана, который висел в воздухе, как неисчезающая субстанция. Вытирать эту плёнку со стёкол противогазов прорезиненными грязными рукавицами было бессмысленно. Решили идти к скважине без масок. Очнувшийся от очередного сна генерал выдавал вердикты, разнообразные по редакции и всегда не связанные с предыдущими его же выкриками. Вместе с амуницией прибыли инженерно-технические работники всех рангов из экспедиции и головного предприятия. Вначале они были блокированы шоу, которое демонстрировал генерал, поглощая еду, которую подтаскивала Гражина, словно подносчик снарядов орудия форта Манзут, держащего атаку двух эскадр противника. Спирт подвезли в двадцатилитровой канистре, которую генерал ревниво содержал подле себя, доверяя отливать из неё лишь Рафу, утвердившись в нём, как в малопьющем и честном человеке. Тем временем первые двое добровольцев — это были два бурильщика, Олег и Вася Охотник — подошли к устью, из которого била струя с рёвом Ниагарского водопада. Когда они вернулись, тяжело ступая по грязи, образованной глиной и нефтью, преобразованной в липкий, буквально, пластилин, им еле оттёрли глаза. Лица их были покрыты сплошной коричневой эмульсией, которая обильно стекала ручейками вниз.