Эли Фрей - Город за изгородью

– …У нее нет ни груди, ни жопы, одна кожа да кости. А еще бледная как смерть. А она в фильме должна быть ну просто мисс сексуальность. Не знаю, о чем они думали, когда брали ее на роль. Когда показывали, как она раздевается, мне не стало горячо, а, наоборот, холодно за нее. Захотелось накинуть на нее шубу…

И вдруг что-то происходит. Архип не смотрит на Кита, когда рассказывает все это, но вдруг остро замечает, что за ним кто-то следит.

Сначала Архип смотрит на дверь, уверенный, что в проеме стоит медсестра и слушает его. Но в проеме никого не оказалось. И тогда он поворачивается к Киту.

Кит смотрит на него удивленно и осмысленно.

– Кит! – У Архипа перехватывает дыхание, а эмоции хлещут через край. – Ты проснулся! Кит, о боже, как я рад!

Архип бросается обнимать его, но вскоре понимает, что что-то не так. Он отстраняется.

– Кит? Кит? Ты меня слышишь? – спрашивает Архип, выдерживая паузы. Кит продолжает смотреть на него с любопытством, а потом говорит одно-единственное слово:

– Молоко.

Архип несется вниз по лестнице, крича всем проходящим мимо врачам, что Кит проснулся.

Он скупает несколько пакетов молока в ближайшем магазине, сломя голову мчится назад и, поднимаясь по лестнице, понимает, что забыл сдачу… А давал он целых пятьсот рублей.

– Черт с ними! – Архип несется дальше.

В палату уже зашли врач и медсестра.

– Он очнулся! Очнулся! – Архип подбегает к столу и наливает молоко в стакан. – Держи, Кит.

– Подожди, все не так просто… – говорит врач, осматривая Кита.

– Но все хорошо! Он очнулся, и теперь все будет замечательно.

– Молоко, – повторяет Кит.

– На, держи молоко, – Архип подносит стакан ближе. – Что не так?

Но врач уже стал понимать, что к чему.

– Кит, ты помнишь, где ты? Ты знаешь, кто я? И кто он? – Врач кивает на Архипа.

Кит все с тем же любопытством смотрит на всех и повторяет:

– Молоко.

Он протягивает руку к стакану, но не может удержать его. Молоко разливается, стакан разбивается о пол.

Архип в ужасе пятится назад. Он не узнает своего друга! Этот человек в больничной койке кто угодно, но не его друг.

– В чем дело? Почему он повторяет это слово? Кит, скажи что-нибудь! Кто я, Кит? А кто ты?

– Молоко.

Трясущимися руками, сдерживая рыдания, Архип наливает молоко в другой стакан, подносит к губам Кита и поит его. Большая часть снова проливается, но Кит все же делает несколько глотков.

Архипу хочется поддаться накатывающей волне безумия и позволить унести его прочь. Он хочет обхватить Кита руками и трясти, трясти и кричать. Видимо, эти эмоции отражаются у него на лице, потому что врач коротко говорит, обращаясь к медсестре:

– Выведи его. Нужно провести тесты.

– Нет! Кит! Кит! Поговори со мной! Скажи, кто я! Мне важно это знать!

Но медсестра уверенно выводит его в коридор.

Архип звонит Вере, она тут же отпрашивается с работы, приезжает в больницу. За это время ничего не происходит, лишь часы томительного ожидания, куча вопросов в голове и ни одного ответа. И лишь спустя время врач приглашает их обоих к себе в кабинет, где сообщает ошарашивающую новость.

– Из-за операции его церебральная система не только затормозилась, но и откатилась назад. Он забыл все: как ходить, говорить, держать в руке предметы. Он не помнит, как его зовут, и не может вспомнить окружающих. Понадобится долгий период восстановления, чтобы вернуть ему двигательные и ментальные функции.

– А сколько может идти восстановление? – спрашивает Вера, и Архип по голосу слышит, что ей не так уж хочется знать ответ. Как и ему.

– Мы не можем сказать… От месяца до нескольких лет. Сейчас все зависит от него, мы не в силах ускорить этот процесс. С такими случаями мы не сталкивались, так что я дам вам две памятки – о том, как ухаживать за парализованными больными и за… младенцами. Специальные упражнения – лечебная физкультура, лечебный массаж, крема, специальное питание, особая кровать и специально оборудованный туалет – вам это все понадобится. Помните, что Никита не парализован, он как грудной ребенок, и вам нужно научить его всему. Он останется здесь еще на несколько дней, а потом вам нужно перевезти его домой, в домашней обстановке восстановление пойдет лучше.

В эту ночь в помещении номер семнадцать самого отдаленного дома Лоскутков до поздней ночи горит свет. Семья из оставшихся двух человек растерянно листает памятки и книжки по уходу за детьми, абсолютно ничего не соображая. В семье появился восемнадцатилетний грудничок, и никто не представляет, что с этим делать.