Эли Фрей - Город за изгородью

– Хей, парни, хотите потрясающую новость? Наш Брык влюбился! Да в кого? В девочку-мокрицу!

Вот и все. Тайна раскрыта. Нам больше нечего скрывать, Ханна. Не от кого прятаться. Стало очень легко дышать – так, будто раньше грудь стягивали тугие ремни. А теперь… Ремни перерезаны. Я могу вздохнуть свободно.

– Ты врал мне! Врал мне, что поймаешь ее! А сам… Целовал и трахал ее в какой-нибудь яме!

Я вижу, как больно Архипу. Он так обжегся однажды… Когда лучший друг его предал… А теперь, в какой-то мере, все повторяется снова.

Я больше ничего не хочу. Не хочу бить. Не хочу ни спорить, ни слушать. Я просто должен убедиться, что с моей девочкой все в порядке. Я молюсь, чтобы с ней было все в порядке, иначе… Мне снова придется делать то, что не следует.

Просто. Забрать. Ее. Отсюда. Увести обратно в ее мир, запереть в пряничном домике.

– Просто скажи, где она.

– В трюме. Но ты делаешь ошибку! Только я знаю, что тебе лучше!

Я лезу в трюм и думаю о том, как же он ошибается.

Я больше не его пес.

Поводок перерезан. Навсегда.

В трюме грязно, стоит кислый запах пота и сладковатый запах ржавчины.

Она сидит на краешке стола и смотрит как будто через стены. Такая маленькая, хрупкая. Сжалась в комочек, обняла себя руками. Я снимаю куртку и накидываю на нее, обнимаю.

Ее реакция заторможена – она не сразу поняла, что это я. Дернулась от испуга. Но потом узнала – и крепко обняла в ответ, так сильно, как не обнимала никогда. Что-то произошло – я не узнаю Ханну. Свою Ханну. Веселую, гордую, смелую, открытую и искреннюю девочку. Где она? Что это за жалкий испуганный зверек ко мне жмется?

Она всхлипывает. Так тихонько, как будто боится, что ее услышат.

Глажу ее по волосам.

– Тихо. Тш-ш… Все закончилось, девочка. Пойдем, я отведу тебя домой.

По дороге она ничего не говорит – я пытаюсь выпытать у нее, что произошло. Она молчит. Я просто отвожу ее домой, успокаивая себя тем, что это временно, что вечером я приду сюда, она выйдет ко мне и все расскажет. Но вечером она не выходит…

Она не выходит из дома уже несколько дней. Я торчу в соседских кустах почти круглые сутки. Я прихожу рано утром и вижу, как родители уходят на работу. Стучу в дверь. Стучу в окно – все без толку. Она слышит. Знает, что это я. Почему же ты не выходишь? Почему не хочешь меня видеть?

Видеть Ханна не хочет не только меня – я наблюдаю, как к ней подходят двое ее друзей-перебежчиков, а также двое ребят из «Голубых Холмов»… Она никому не открывает.

Остро чувствую свою вину за то, что произошло. Если бы я не разбирал этот чертов сарай, а был на барже в это время, ничего бы не произошло. Да если бы… Если б я не стал встречаться с Ханной, этого тоже могло бы не произойти. Встречи со мной – вот одна из причин, которая тянет ее в Чертогу. Если б я попытался понять Архипа получше, пролез к нему в голову пару раз, я бы понял, что его одержимость Ханной куда серьезней, чем мне казалось. Но меня интересовали только мои проблемы. Какой же я дурак. Эгоистичный ублюдок.

Время уже не вернешь назад.

Я не виделся со стаей после происшествия на барже. И не виделся с Архипом. Я хочу сначала поговорить с Ханной, достучаться до нее – вытянуть из нее то, что она так прячет. Сделал ли Архип с ней что-то плохое? От ее ответа зависит многое.

Я очень зол на него. Перед сном в голову лезут страшные картины – как Архип мучает Ханну, издевается над ней. Ложусь и просыпаюсь с мыслью о том, как сильно я хочу убить его. Я понимаю, что эта мысль меня разрушает, но ничего не могу с собой поделать.

Почистил картошку. Приколотил все время падающую табличку с именами к входной двери.

Сходил с Глебом в магазин. Вымыл лоток Марсика. Зашил штаны. Прочитал книгу. Выпил все молоко в доме. Сожрал весь сахар.

Я пытаюсь занять себя чем-то, чтобы не думать. Но все равно из каждого угла доносятся крики Ханны – ее мольбы о помощи. И смех Архипа. Голова раскалывается на части – я устал задаваться вопросом, который мучает меня и не дает покоя. Что произошло там, в трюме на барже между Архипом и Ханной? Что он ей сделал? Я не могу спросить об этом Архипа – не могу видеться с ним, потому что убью, если увижу. И не могу спросить об этом Ханну, потому что она не выходит ко мне.

Ответы, мне так нужны ответы… Где их искать? Кто мне сможет их дать? Я схожу с ума…

И так, в поиске ответов, сам того не осознавая, я перелезаю за забор в «Голубые Холмы» – но иду не своей обычной дорогой. Я иду на запад и дохожу до небольшой площади, на которой расположилось четырехэтажное блестящее здание. Мда, больница в «Голубых Холмах» выглядит представительней здания администрации в Чертоге. Внутрь меня пропускают без проблем – очевидно, к этому пациенту ходят друзья из школы, и меня просто принимают за одного из учеников.