Лариса Райт - Последний шедевр Сальвадора Дали

– Что ж, – мэр встал, чтобы налить себе еще одну порцию виски, – необходимо утвердить чертежи и приступить к строительству. Думаю, мы управимся за четыре года, как считаете?

Анна рассматривала свои пальцы. Они заметно дрожали. Теперь еще один весьма почтенный и уважаемый господин начал интересоваться ее мнением, и она совершенно не представляла, что с этим делать и как отвечать. Дали же сориентировался мгновенно и резко ответил:

– Считаю, что если за четыре года не подкреплять интерес публики к музею, то к моменту открытия он просто иссякнет.

– И что ты предлагаешь? – Мэр снова отставил стакан. Его тон уже был иной. Он заговорил коротко, сухо, деловито. Как и подобает говорить человеку, который намерен делать дело, а не рассусоливать.

– Строить поэтапно и организовывать выставки по мере окончания строительства того или иного зала.

– Так-так. – Хозяин города кивнул, выражая свою заинтересованность предложением.

– Выставка открыток к Рождеству, афиш к театральному фестивалю, иллюстраций к какому-нибудь событию в книжном мире…

– Украшений?

– Определенно, если удастся договориться с Фондом Оуэна Четэма [51].

– Украшений? – пискнула Анна из своего кресла и тут же поймала недоуменный взгляд мэра. Дали же не выказал ни малейшего удивления по поводу ее возгласа. Он уже понял, что девушке, которая за всю свою жизнь видела только деревянные бусы на шее матери, даже в голову не приходило интересоваться драгоценностями. А уж тем более такими, которые были рождены фантазией Сальвадора Дали. Не тратя время на напрасные упреки, он охотно пояснил:

– Не воображай, что я ювелир, что часами сидит с пинцетом и лупой над переливающимися камнями, собирая из них уникальный ансамбль. Я – художник, которому удаются эскизы и убедительные слова, чтобы заставить известнейшую нью-йоркскую мастерскую «Алемань и Эртман» воплотить их в жизнь.

– Не преуменьшай своих заслуг, Сальвадор! Если бы не твое воображение, мир никогда не увидел бы этих восхитительных вещей. Чего стоят одни только сердце и глаз!

– Сердце?! – Удивление было так велико, что девушка позволила себе громкий возглас. – Глаз?!

Дали сделал страшные глаза, словно хотел напугать ее, и сказал другу:

– Боюсь, юная леди припишет Дали ложную любовь к отдельным частям человеческого организма. Устройство человека, конечно, очень необычно и заслуживает пристального изучения, но Дали не был бы Дали, если бы под сердцем подразумевал одно лишь сердце, а придумывая глаз, хотел продемонстрировать исключительно орган зрения и ничего больше. И мир должен увидеть эти работы. Без публики они существовать не могут. Ведь только ум, взгляд и чувства зрителя, который более или менее понимает задумку создателя, может вдохнуть в предмет искусства настоящую жизнь.

– По-моему, ты преувеличиваешь, – откликнулся мэр. – Все-таки жизнь произведению дает автор.

Своим замечанием он изрядно напугал Анну. Спорить с Дали на предмет искусства решится не каждый. Однако художник отреагировал спокойно, приведя простой аргумент:

– Народная мудрость говорит, что мать – не та, которая родила, а та, которая воспитала. Так и в искусстве. Ты только производишь акт рождения, а подлинную жизнь твое творение обретает время спустя. И ведь бывает, долгое время спустя. Вспомни, сколько гениальных мастеров получили признание после смерти. Ведь это только потому, что публика наконец определила, что их произведения достойны жизни.

– Соглашусь, – кивнул Ровира. – Однако ты, дорогой Сальвадор, часто откровенно говоришь о том, что хотел сказать в своем творчестве, и не оставляешь зрителю возможности додумать за себя.

– Ах, милый Рамон, – в тон ему отвечал Дали. – Если бы я сам мог понять, что я имею в виду, рисуя ту или иную картину, все было бы куда проще, но гораздо скучнее. Да, про свое «Королевское сердце» [52]я писал, что пульсирующие в нем рубины «олицетворяют королеву, чье сердце всегда бьется ради ее народа. Сердце из чистого золота символизирует народ, который охраняет и защищает свою государыню». Но смею предположить, что едва ли большой процент зрителей читали мои слова. А значит, они могут воспринимать красоту этой драгоценности совершенно в ином ракурсе и любоваться ею под другим углом.

– Милый друг, – не сдавался мэр, – увлеченный твоим искусством поклонник и в коллекции украшений найдет излюбленные символы Дали. – Можем проверить это не сходя с места. – Скажите, Анна, – он обернулся к девушке, – что придет вам на ум, если вы услышите о созданной Дали броши «Око времени». Это циферблат в обрамлении бриллиантов, выполненных в форме глаза. Во внутреннем углу лопнувший сосуд в виде рубина, из которого сочится бриллиантовая же слеза. Так что же? – Его проницательные глаза пытливо смотрели на Анну, и ей отчаянно захотелось прийти к нему на помощь. Она немного подумала и решила, что своим ответом не подведет: