Джон Ноулз - Сепаратный мир

А кроме того, я не мог позволить ему обойти меня, хотя прекрасно знал: совершенно неважно, кто возьмет верх. Важно только то, что происходит в душé. А я уже понял, что тайное убежище Финни – одинокое, эгоистичное честолюбие. Он не был лучше меня, независимо от того, кто побеждал во всех наших состязаниях.

Экзамен по французскому языку был назначен на последнюю пятницу августа. В четверг во второй половине дня мы с ним занимались в библиотеке; я повторял слова, он писал записочки – «je ne [6] Я не… (фр.) дам ломаного гроша за le français [7] Французский язык (фр.). », «les filles en France ne [8] Французские девушки не… (фр.) носят les pantelons [9] Искаженное pantalones (фр.) – панталоны. » – и передавал мне с серьезным видом в качестве aide-mémoire [10] Памятная записка, меморандум (фр.). . Разумеется, ничего хорошего из этих занятий не вышло. После ужина я отправился к себе в комнату, чтобы попробовать еще раз. Финеас явился спустя несколько минут после меня.

– Вставай, старший член-основатель! – весело воскликнул он. – Элвин Чумной Лепеллье объявил, что намерен сегодня вечером совершить наконец квалификационный прыжок, чтобы сохранить лицо.

Я ни на секунду в это не поверил. Чумной Лепеллье, даже окажись он на тонущем корабле, впал бы в ступор и ни за что не прыгнул бы в воду. Финни это придумал, чтобы помешать мне хорошо сдать экзамен. Я повернулся к нему с выражением напускного смирения.

– Если он прыгнет с того дерева, можешь называть меня Махатмой Ганди.

– Ладно, – рассеянно согласился Финни. У него была привычка все будто бы неправильно понимать. – Ну, давай, пошли. Все равно мы должны там быть. Кто знает – а вдруг он на этот раз действительно прыгнет.

– Ой, ради бога! – Я захлопнул французский учебник.

– В чем дело?

Какое представление! Выражение его лица было безупречно простодушным и вопрошающим.

– Заниматься надо! – проворчал я. – Заниматься! Понимаешь? Учебники. Работа. Экзамены.

– Ну да… – Он ждал продолжения, как будто не понял, к чему я клоню.

– Господи боже мой! Как будто ты не понимаешь, о чем я говорю. Ну конечно, не понимаешь. Ты – нет. – Я встал и с грохотом придвинул стул к столу. – Ладно, пошли. Посмотрим, как трусливый малыш Лепеллье не прыгнет с дерева, и мои хорошие оценки пойдут коту под хвост.

Он взглянул на меня с интересом и удивлением.

– Ты хочешь заниматься?

Мне стало немного не по себе от мягкости его тона, и я тяжело вздохнул.

– Ладно, забудь. Я знаю, что я – член клуба. Пошли. Что мне остается?

– Не ходить. – Он сказал это очень просто и небрежно, как говорят: «Хорошая погода», и, пожав плечами, добавил: – Не ходи. Какого черта, это же всего лишь игра.

Остановившись на полпути и взглянув на него, я пробормотал:

– Что ты имеешь в виду?

Что он имел в виду, было совершенно ясно, но я хотел вытащить из него то, что он подразумевал под этими словами, то, что он, вероятно, думал на самом деле. С таким же успехом я мог бы спросить: «Тогда кто ты?» Передо мной стоял совершеннейший незнакомец.

– Я не знал, что тебе нужно заниматься, – просто ответил он. – Никогда не думал, что ты вообще это делаешь. Мне казалось, что у тебя все получается само собой.

Похоже, он провел своего рода параллель между моими занятиями и своими спортивными способностями. Возможно, ему казалось, что все, в чем человек преуспевает, дается ему без труда. Он еще не знал, что сам он уникален.

Мне не удалось сохранить естественную интонацию голоса.

– Если мне надо заниматься, то и тебе тоже, – выдавил я.

– Мне? – Он едва заметно улыбнулся. – Слушай, я могу заниматься до скончания веков и все равно никогда не поднимусь выше отметки «удовлетворительно». Но ты – другое дело, ты же умный. Нет, правда. Если бы у меня были такие мозги, как у тебя, я бы… я бы вскрыл себе череп, чтобы люди могли их увидеть.

– Подожди минутку…

Он положил ладони на спинку стула и наклонился ко мне.

– Я знаю. Мы много дурачимся и все такое, но иногда приходится быть серьезным, в некоторые моменты. Если ты в чем-то по-настоящему хорош… я хочу сказать, если никто или мало кто может в этом с тобой сравниться, тогда ты должен относиться к этому серьезно. Ради бога, нечего лодырничать. – Он осуждающе нахмурился. – Почему ты раньше не говорил, что тебе нужно заниматься? Не отходи от письменного стола – и все отличные отметки будут твоими.

– Подожди минутку, – сам не поняв зачем, повторил я.

– Все в порядке. Я прослежу за стариной Чумным. Хотя думаю, что он, скорее всего, не собирается прыгать. – Финни был уже у двери.