— Не надо бояться, и не надо быть мнительной, — отвечает Амалия и сама пугается того, как глухо звучит ее голос.
Легко советовать другому, трудно убедить самое себя. Она поправляет подушку Кертту и бережно откидывает ей за ухо упавший на глаза локон. Узкое лицо Кертту выглядит утомленным, и глаза окружены морщинками. Темные шелковистые волосы сохранили еще свой цвет, хотя уже не блестят, как прежде. Хрупкость во всем облике Кертту по-прежнему трогает Амалию.
Вечерами Антти обычно заходит в Ээвала. Он приносит молоко и все, что просила накануне мать. Он подробно рассказывает, как за день подвинулись работы на полях Ийккала. Амалия слушает, объясняет, делает замечания. Ведь парень так долго отсутствовал, что не очень хорошо разбирается в севообороте. Маркку с нетерпением ждет конца беседы, после чего он получает Антти в свое полное распоряжение. Двоюродные братья вдвоем уходят на берег, там Антти обучает Маркку бросать камни в воду. Маркку испускает радостный крик, когда брошенный им плоский камень далеко бежит по воде, подпрыгивая несколько раз.
Однажды вечером, когда Кертту уже чувствовала себя хорошо, Антти что-то долго не приходил. Тогда Амалия, взяв Маркку с собой и захватив бидончик для молока, пошла в Ийккала. Открыв дверь, Амалия остолбенела: она не могла узнать своей избы. Длинный стол перенесен от окон к стене, рядом с входной дверью. Напротив, на месте старого деревянного дивана, теперь поблескивает лаком светлый стол, а по обеим сторонам его красуются большие мягкие кресла. Куда-то убраны старая качалка и табуретка, стоявшая возле печки. На месте узорчатого черного с красным коврика повешена светлая картина, изображающая цветы. Коврик Амалии и Таави, который они когда-то вместе повесили между окнами...
Амалия смотрит на сына и на невестку, рассевшихся в красных пружинных креслах. Загорелое лицо Антти кажется глиняным на фоне яркой, с желтоватым солнечным отливом, красной обивки. Теперь и Сийри не выглядит горожанкой. Грязный передник и растрепанные волосы вовсе не вяжутся с господской обстановкой.
— Куда, куда вы дели из избы кровать, качалку?! — спрашивает Амалия. Сколько же времени она стояла, раскрыв рот, осматривая свою избу?..
Сийри показывает рукой в сторону маленькой комнаты. Амалия делает несколько шагов и заглядывает в дверь. Действительно, в ее комнате стоят все изгнанники. Их оказывается гораздо больше, чем Амалия успела заметить с первого взгляда. Тут и маслобойка со столиком, и снятая со стены подставка сепаратора. Правда, маслобойка и сепаратор теперь как будто и не нужны, поскольку ежедневно после утренней дойки приезжает машина, которая собирает молоко и отвозит на приемный пункт. Амалия и сама собиралась убрать маслобойку и сепаратор, но потом решила их не трогать. Ведь они стояли здесь с самого начала — с тех пор, как построен дом, стояли за печью, их и не видно было, когда входишь в избу. Ведь было так, что однажды зимой молочная машина не приехала. Тогда Амалия сняла молоко через свой старый сепаратор, сбила масло и приготовила яичный сыр. Амалия вспоминает большой сыроваренный котел Ээвала и отцовские самодельные формочки. Вот он на полу, старый котел, а в нем и формы! Видно, они помешали Сийри даже там, на печи.
Амалия осматривает груду вещей на полу. Кажется, что это скарб, спасенный от пожара: все свалено как попало. Сийри выходит в сени, где Амалия оставила бидончик для молока, затем возвращается в избу и жалуется:
— Сегодня мы опоздали с вечерними работами. Наконец-то прибыли вещи. Надо было распаковать их и расставить.
Амалия хочет что-то сказать, но не находит слов. Пока Сийри ходила за молоком, Маркку забирается на красное кресло. Заметив мальчика в кресле, Амалия говорит:
— Вставай, Маркку, пойдем домой. Мама ждет нас, скоро станет темно.
Маркку обращается к Антти:
— А может, мы сбегаем на берег, поищем плоские и круглые камни?
— Не найдешь, уже темнеет, — отвечает Антти.
Со вздохом слезает Маркку с кресла и отправляется понуро за Амалией. Даже мальчонка притих в обществе взрослых, у которых нет ни улыбки на лице, ни желания что-нибудь сказать друг другу.
Молча идут Амалия и Маркку по дороге в Ээвала. Амалия все думает, думает, так что в висках у нее стучит и морщины резче проступают на лице. Ей больно. На полу в комнате валяется даже маленький медный кофейник! Тот самый кофейник, который когда-то попался в руки трехлетнему Антти, — мальчишка таскал его по двору и совершенно изуродовал, но потом цыган Роопе его починил, выправил вмятины и запаял. Кофейник был сделан из старинных медных монет давно-давно, по заказу матери.
Читать дальше