Персиваль Эверетт: Американская пустыня

Отец Теда изменял жене. Этель сообщила об этом Теду, доказывая, что их отец отнюдь не был святым, вопреки всеобщему мнению. В тот момент для Этель это отчего-то было важно – в ночь после похорон матери, похорон, во время которых их отец заперся в катафалке и отказался даже смотреть на кого-либо из детей.

– Он болен, – сказал Тед.

– Знаю.

– Так в чем проблема?

– Просто подумала, что надо бы внести ясность, – отозвалась Этель. Одетая в простое черное платье, она сидела на диване родительской гостиной. Сидела, скрестив ноги и сбросив туфли.

Тед стоял у остывшего очага. На втором этаже послышался какой-то шум.

– Он же ничего не понимает.

– Спасибо, что сказал.

Тед потер щеки.

– Этель, мне страшно жаль, что я живу не здесь.

Этель отхлебнула кофе и поставила чашку обратно на блюдце, на приставной столик рядом с собой.

– К чему обсуждать опрометчивость больного человека, имевшую место двадцать лет назад? Ты же не станешь предъявлять ему счет теперь? Он даже не помнит, кто мы такие. И даже будь все иначе, ворошить прошлое – дурно.

– Мама все знала, – гнула свое Этель. – Она и мне рассказывала.

– Она тебе рассказывала, – повторил Тед.

– Да, рассказывала, и мне плевать, веришь ты или нет. Она говорила, это, наверное, девица из банка, ну, кассирша. Говорила, что как-то раз застукала его на телефоне поздно ночью. Дескать, он разговаривал с кем-то «приглушенным шепотом». Мама все знала. – Этель едва не плакала, но глаз не отводила.

Из спальни на втором этаже донесся грохот.

– Ну что там еще? – вздохнула Этель, не двинувшись сместа.

– Пойду проверю, как он там. – Тед остановился на пороге и оглянулся на сестру. – Видишь ли, мама тоже была не ангел.

– При чем тут это?

– Сама решай.

Тед поднялся по лестнице и вошел в отцовскую комнату. На двери висело кое-что из маминой одежды. В комнате еще ощущался ее запах. Отец сидел на кровати с откинутым покрывалом. В пиджаке поверх синей пижамы. На полу валялась лампа-ночник – нет, она не разбилась, хотя абажур здорово погнулся.

– Па, с тобой все в порядке?

Старик не поднял глаз. Он словно бы плакал, но беззвучно. Тед подошел к кровати, присел рядом, обнял отца за плечи.

– Папа, мне страшно жаль.

– В этом году «Иволги» [l]все равно что продули, – сообщил Тедов отец. – Никаких шансов. Их атаки ни к черту не годятся. Не могу же я им атаки поправить. А ты – можешь?

Рычаг переключения передач со второй на третью сдвигался еле-еле, с жутким скрежетом; Тед всякий раз думал, что, чего доброго, до Калифорнии вовсе не доберется. Он слышал сбой в моторе – прокладка поршня небось прогорела, – ритмичное отсутствие шума, что стало для него музыкой и сердцебиением, которого ему так не хватало. Сгущались сумерки, западное небо отсвечивало розовым и желтым. Вот солнце кануло за далекие горы – и небеса запылали огнем. Всякий раз, минуя встречную машину или видя машину в зеркальце заднего вида, Тед внутренне настораживался. Но кто в силах остановить его?

Горацио Салли разглядывал осколки небьющегося стекла на земле рядом с насосами. Оператор рассказывал всем, кто не прочь был послушать, про сумасшедшего маньяка, который подло сбежал, не заплатив пятьдесят два доллара за заправку.

– А вы его хорошо рассмотрели? – полюбопытствовал Салли.

– Чертовски хорошо. В жизни этакого извращенца не видывал. Говорю ж, псих как есть, все твердил, будто ему позарез надо спасти каких-то там детей; можно подумать, возомнил себя Салли Струзерс [li]или хрен знает кем.

– А шею его вы, часом, не разглядели?

– Не, на нем шарф был. Ну, платок такой белый. Я ничего такого и не подумал. Здесь все так ходят. А чего у него с шеей?

Салли вытащил из кармана фотографию и предъявил ее оператору.

– Вы его видели?

– Ага. Теперь, когда вы мне фотку показали, он выглядит вроде как знакомым… А он что, важная птица какая-то? Эй, а может, за парня награду дают? Потому что ежели награду, так вам не кажется, мистер, что она мне-то и причитается, я ж своими глазами этого типа видел?

– Нет-нет, никакой награды. А куда он направился? – спросил Салли, хотя ответ знал заранее.

– Ничего больше вы из меня не вытяните. Где-то я этого парня раньше видел, я уж знаю – награда как есть полагается.

– Спасибо, что уделили мне время.

– Спасибо, говоришь? Э нет, так не пойдет! – взбеленился оператор. – А за информацию вы мне разве не заплатите? Слышь, а награду можно и пополам. Я не жадина. Эй, мистер, послушайте…