Персиваль Эверетт - Американская пустыня

– Папа, мне страшно. – Эмили поглядела мимо отца, в конец прохода, затем подняла глаза кверху, на потолок.

Несмотря на нынешнее бедственное положение, тот факт, что Эмили вдруг назвала его папой, не прошел для Теда даром.

– Все будет хорошо, родная. Ну же, притворись, что мы просто-напросто заняты покупками. – Тед нагнулся и взял девочку за руку.

Семейство неспешно шествовало вдоль дальней стены магазина, мимо секции молочных продуктов, затем – мясных. Мясной отдел вызвал в душе Теда некоторый отклик. Он мысленно взял на заметку посмеяться над этим позже. Между прилавками с яйцами обнаружилась вращающаяся дверь с круглым, словно иллюминатор, окошком, и Тед проворно увлек жену и детей сквозь нее.

Склады супермаркета были освещены не так ярко, как торговый зал. Строго говоря, там царил явственный полумрак, что казался еще темнее благодаря бесконечным нагромождениям коричневых картонных коробок, ремнями пристегнутых к поддонам. Два грязных желтых вилочных погрузчика безмолвно притулились рядом, бок о бок, словно часовые. На складе не было ни души; вместо того, чтобы работать, все наверняка ушли к главному входу в надежде хоть краем глаза полюбоваться на покойничка.

– Сюда, – позвал Тед, гадая, где выход. Он прислушался, пытаясь уловить уличный шум, но в голове стоял такой гвалт – голоса, музыка, скрежет металла по металлу, метания туда-сюда, – что он был не в состоянии отличить автомобильный гудок от почесывания щетинистой бороды кинооператора.

Стриты осторожно пробирались между штабелями банок свинины с фасолью и горами сухого собачьего корма, когда голоса разом превратились в невнятные вопли, а в следующий миг послышались еще и крики его родных. Тед вдруг утратил способность видеть – на лицо ему упала какая-то ткань, а руки скрутили за спиной. Он почувствовал, как его коротко дернули за рубашку, понял, что это Перри, но вскорости руки сына куда-то исчезли. Тед находился в горизонтальном положении, голова покоилась в мешке – на сей раз не отдельно от шеи, и на том спасибо! – несколько человек тащили его куда-то, настоящие великаны, судя по рукам и силе. Тед извивался всем телом, вырывался, опасаясь за семью. Он слышал голосок Эмили, потом – Глории, потом – Перри; все они звали его, кричали: «Нет, нет!», и «Отдайте папу!», и «Отпустите его!» А затем Тед очутился снаружи, ощутив сквозь мешковину тепло солнечных лучей, почуял выхлопные газы проезжающих грузовиков, вонь гниющих отбросов из ближайшего «Дампстера». [xiv]Его швырнули на что-то твердое – аж голова подскочила. Тед от души надеялся, что не оторвется.

Он находился в грузовике или фургоне, тут никаких сомнений не было; услышав, как взревел мотор, Тед перестал брыкаться и задумался, что же теперь делать. И попытался расслабиться – чтобы пришла идея-другая. Он прислушался: похитители пока еще не обменялись друг с другом ни единым словом; все, что он слышал, – это их затрудненное дыхание. У того, что сидел ближе всех, с присвистом хрипело в груди.

– Вам бы с врачом проконсультировались насчет астмы, – сказал Тед, приподнимаясь и прислоняясь к стене.

– Заткнись, – раздался голос из передней части машины. – Заткнись, ты, дьявол.

Чему Тед научился, будучи мертвым, так это хотя бы тому, что незачем бороться без толку. Поэтому он смирился с тем фактом, что глаза у него завязаны, а сам он скручен. И обмяк, ощущая, как машина подпрыгивает на ухабах – правая задняя шина чуть сдулась, – вдыхая запах пота похитителей и выхлопные газы. Слышал, как постукивает дефектный поршень, чувствовал, как температура в грузовике поднимается, как солнце светит внутрь сквозь боковое окно, и по движению солнца в течение часа понял, что едут они на восток. Вероятно, в это самое мгновение они проезжают город Риверсайд, угнездившийся, точно в миске, в заполненной смогом впадине. А фургон катил все дальше.

Тед устроился поудобнее, прислонившись спиной к стенке. Грузовик свернул со скоростной автострады и рванул налево; теперь они двигались на север, куда-то впустыню, возможно, к Моронго-Вэлли, Дезерт-Хот-Спрингс или еще восточнее.

Текли часы. На протяжении всего пути говорили мало и лишь один раз остановились заправиться. Среди пятерых похитителей была по крайней мере одна женщина, изъяснявшаяся короткими отрывистыми фразами.

– Тормозни здесь, – сказала она. – Сейчас вернусь, – сказала она. – Заправились, – сказала она. – Жарища, открой окно, – сказала она. – Не дышит.