Наталья Колесова - Поминки

Сняв плащ, она нерешительно пошла вдоль столов. Люди, в основном мужчины, сидели тихо, переговаривались негромко. Кое-кто кивал ей. Зря она постеснялась надеть форму. В пиджаках-костюмах здесь было всего-ничего…

— Аня! — от дальнего стола взметнулась рука, и она с облегчением поспешила на зов. Соболев подвинулся, чтобы она могла сесть рядом. Обнял за плечи.

— Привет!

— Привет, — слабо улыбнувшись, она кивнула сидящим за столом. Кое-кто взглянул с недоумением.

— Здравствуй, Ань, — сказал сидевший за Соболевым Сергей Вешкин. Она пожала протянутую через стол пятерню бородатого Коли Мичмана и посмотрела в центр зала. Там, на столе стояла большая фотография Жени Фогта, перед ней — свеча, стакан водки и кусок хлеба на нем.

— Не успела на похороны, только сегодня сообщили, — сказала, извиняясь.

— А чего там смотреть-то? — мрачно сказал сидевший наискось седой парень. — В цинковом…

Она окинула рассеянным взглядом стол — блины, кутья, рыба, нераспечатанная водка…

— Сейчас Палыч подойдет, и начнем, — сказал Соболев. — Чего, Оль?

Он отодвинулся, оборачиваясь, и ей стало холодно от отсутствия тяжелой теплой руки на ее плечах — и от ледяного взгляда подошедшей женщины.

— Здравствуйте, — пробормотала Аня.

Ольга едва кивнула и обратилась к Соболеву:

— Ну и где ваш Лачугин? Сколько еще ждать? Мать же не железная… и Лариса еле на ногах держится.

Соболев посмотрел на часы, переглянулся с друзьями.

— Ну ладно. Давайте начинать.

Соболев встал и сказал. Говорить он умел хорошо и сказал всю правду — и то, как Женю любили, и то, какой геройский Женя был парень, и что остались у Жени больная мать, молодая жена и двое девчонок-пацанок… Аня слушала, глядя в стакан, который парни, по-свойски, налили ей полный. Выпила следом, села за стол — подавальщица разлила всем супа. Соболев подцепил полную ложку кутьи.

— Третий за полгода, — сказал Леша Генкин.

— Еще мало, — подхватил седой, — помнишь, в прошлом году нашу машину…

Она ела, прислушиваясь к разговорам. Народ был еще тих, переговаривался негромко, больше про Женю, но не пройдет и полчаса…

Когда поднялась Лариса, она посмотрела, и больше глаз не подымала — невелика радость любоваться на чужое горе. Сидела, рассматривая свои руки и слушая сбивчивые слова. Хорошо, когда человек может сказать. Или хотя бы плакать.

Седой потянулся через стол, наливая ей треть стакана.

— Нормально?

— Да…

— Ну что, за Женьку?

Мужики едва не чокнулись машинально, но вовремя спохватились.

— Как живешь-то, Анна? — спросил Коля Мичман, закусывая.

Она пожала плечами.

— Живу…

— Все училка?

— Все училка.

— С их зарплаты с голоду не дохнешь? — спросил через Соболева Вешкин.

Она похлопала себя по животу.

— Зато лишний вес сбрасывать не надо. На шейпинг не трачусь.

— На хрена тебе ихний шейпинг? — заявил Мичман. — И без того все при тебе — и титьки и жопа!

Она перехватила совершенно одинаковые откровенные взгляды мужчин и посмотрела в сторону, скрывая усмешку. Второго такого мастера на комплименты еще поискать… Круче только Семицвет.

— Мэр квартиру обещал, — сказал Соболев, мотнув головой на родственников.

— Было бы сказано, забыть недолго…

— Палыч проследит. Ты-то, правда, как?

— Лучше, чем он, — теперь она мотнула головой на фотографию.

— Я серьезно, Ань…

— Хочешь и надо мной шефство взять? Квартира у меня есть.

— На работе не обижают?

Она хмыкнула.

— В школе-то? Обычные бабские разборки. Гадюшник. Что, морды пойдешь бить?

— Не-а. Приедем пару раз на джипах — даже бабы зауважают…

— У тебя же «жигуль»!

— У Витька попросим!

Аня посмотрела на соседний стол. Обычное дело. После войны часть подалась в менты, часть — в братки. Витек — огромный, погрузневший, в хорошем костюме с кучей наград на нем, — кивнул ей и, встав, поволок за собой стол вместе со всей нехитрой поминальной снедью. За ним, ворча и посмеиваясь, потянулись мужчины.

— Здорово, Анют, — придавив двух соседей, Витек смачно чмокнул ее в губы. — Все хорошеешь!

— Это я-то? — не поверила она.

Витек покрутил в воздухе рукой.

— Ну, в смысле… волосы отрастила. И вообще. Все в порядке? Никто не наезжает?

Она посмотрела на него. На Соболя. В мужиках неожиданно проснулся инстинкт защитников. Наверное, у нее сегодня какой-то очень сиротский вид.

— Нет, Вить, не наезжает.

— Кто обидит…