Дэвид Лодж - Терапия

Стелла же, напротив, была потенциальной связью на одну ночь, насколько я понял. Мне нужно было убить сутки до следующего рейса в Лондон, поэтому, когда Луиза позвонила мне наутро после нашей вылазки в Венис и сказала, что у нее есть подруга, которая сгорает от желания со мной познакомиться, я согласился. Встретился с ней в вестибюле и повел ужинать в нелепо дорогой ресторан отеля. На первый взгляд она казалась весьма привлекательной - стройная, в высшей степени ухоженная блондинка. Меня слепил блеск, исходивший от ее зубов, лака для волос, лака для ногтей и бижутерии. Но ее улыбка длилась чуть дольше, чем это казалось естественным, а кожа на лице под слоем пудры и румян была настолько тугой, что наводила на мысль о подтяжке. Стелла не стала ходить вокруг да около - пока мы пили перед ужином «Маргариту», она заявила:

- Луиза сказала, что у нас много общего: нас обоих предали и мы оба хотим перепихнуться, верно?

Я натянуто рассмеялся и спросил, чем она зарабатывает на жизнь. Оказалось, что у нее бутик на Родео-драйв, где Луиза иногда делает покупки. Когда мы сели за столик, она ошарашила меня вопросом, делал ли я анализ на ВИЧ. Я ответил, нет, это казалось ненужным, потому что я всегда был верен своей жене.

- Так мне Луиза и сказала, - кивнула Стелла. - А твоя жена? Она тебе не изменяла?

Я ответил - не изменяла, так я теперь думаю, и спросил, что она будет есть.

- Салат «Цезарь» и филе-миньон, совсем непрожаренное. Ничего, что я задаю тебе эти вопросы, Пузан?

- О нет, - вежливо ответил я.

- Просто по опыту знаю, что лучше выяснить все с самого начала. Тогда мы оба сможем расслабиться. А после того, как ушла твоя жена? Ты с кем-нибудь спал?

- Только один раз, - сказал я. - Со старой подругой.

- И ты, конечно, пользовался презервативом?

- А как же, - солгал я. Вообще-то у Эми была диафрагма. Думаю, Стелла поняла, что я лгу.

- У тебя они при себе? - спросила она, когда нам принесли салат «Цезарь».

- Ну, не на мне, - сказал я.

- Я имею в виду, в твоем номере.

- Ну, может, в мини-баре лежат, - язвительно заметил я, - там, похоже, есть все.

- Неважно, я всегда ношу их с собой в сумочке, - сказала Стелла, даже не улыбнувшись.

Когда же за филе-миньон она заговорила о перчатках из латекса и стоматологических мостах, я почувствовал легкую дрожь. Если она так озабочена безопасностью секса, подумал я, значит, у нее есть на то причина. Впервые в жизни я симулировал резкое обострение Патологии Неизвестного Происхождения, вертясь на своем стуле и очень убедительно, пусть это и покажется кому-то нескромным, изображая приступ невыносимой боли. Люди за соседним столиком очень переживали. Метрдотель сделал знак официантам, и два молодца чуть ли не отнесли меня в вестибюль. Я извинился перед Стеллой и отправился спать один. Стелла попросила позвонить ей на следующий день, но на следующий день я самым первым рейсом улетел из Лос-Анджелеса в Лондон.

Где-то над ледяной шапкой Северного полюса перед моим мысленным взором предстала Саманта как само обещание. Почему я не вспомнил о ней раньше? Она молода, притягательна и из кожи вон лезет, чтобы поддерживать наше знакомство. Более того, она так и пышет здоровьем и гигиеничностью, а уж какая смышленая! Невозможно представить, чтобы она могла рискнуть собой ради небезопасного секса. Да, она явно мой лучший шанс доказать себе, что я все еще мужчина. Я едва дождался приземления в Хитроу. С покрасневшими глазами, грязный и небритый прыгнул в такси и направился прямо на студию, чтобы застать Саманту на репетиции.

Нечего и говорить, что моя первая неловкая попытка соблазнить Саманту провалилась, отдельное спасибо синьоре Габриэлли, которая здесь постаралась от души. Но через несколько дней, когда Олли предложил для работы над сценарием назначить мне в пару редактора, я усмотрел в этом для себя некую перспективу и настоял на кандидатуре Саманты. Она очень хорошо поняла, какую услугу я ей оказал, и была, без сомнения, готова расплатиться за нее способом, освященным временем и традициями шоу-бизнеса. Моей роковой ошибкой, я имею в виду в плане обольщения, стал выбор места. В Копенгагене я попытался убить сразу двух зайцев: совместить небольшое исследование по Кьеркегору с вожделенным незаконным сексом в роскошном отеле, находящемся на разумном расстоянии от тех краев, где нас могли узнать. Я должен был догадаться, что две эти задачи несовместимы. Я должен был догадаться, к чему приведут прогулки по мостовым, где полтора века назад ходил Кьеркегор; созерцание тех улиц, площадей и зданий, которые раньше были для меня всего лишь словами, напечатанными на бумаге: Нюторв, Нёррегаде, Боргердюдсколе; к чему приведет осмотр трогательно скромных реликвий С.К. в Бюмузеуме: его трубок, его кошелька, лупы и витрины, которую сделала для них Регина; жестокой карикатуры в «Корсаре» и портрета Регины - хорошенькой, полногрудой, с пухлыми губками, готовыми вот-вот раздвинуться в улыбке, - написанного, очевидно, в счастливое для нее время, до разрыва помолвки с Кьеркегором. Я постоял за конторкой Кьеркегора и даже попробовал за ней писать! Меня охватило совершенно необычайное чувство, будто он каким-то образом присутствует в этой комнате, наклонился над моим плечом.