Виктория Хислоп - Остров. Тайна Софии

«Нужно уладить кое-какие формальности, провести собеседования с другими кандидатами и так далее, – ответил Лапакис. – Но если ты сможешь в течение недели подать официальное заявление, вполне вероятно, что твою кандидатуру утвердят».

Впрочем, они оба прекрасно понимали, что Кирицис слишком хорош для этой работы. Переход с должности начальника отделения в больнице главного города Крита на такую же, но в намного меньшей больнице не мог не показаться несколько странным. Зато вряд ли кто-то усомнился бы, что он справится со своими обязанностями.

Начальство больницы в Агиос Николаос пришло в восторг, хотя слегка и удивилось тому, что человек уровня и известности доктора Кирициса подал заявление о переходе к ним. Кирициса вызвали на собеседование, и уже спустя несколько дней пришел ответ, что его хотели бы видеть на этом посту.

Кирицис решил, прежде чем связываться с Марией, обустроиться на новом месте. Ему не хотелось, чтобы девушка смутилась, поняв, что стало причиной таких перемен в его карьере, поэтому он собирался просто поставить ее перед фактом. Менее чем через месяц, обосновавшись в маленьком домике недалеко от больницы, Кирицис отправился в Плаку, которая была всего в двадцати пяти минутах езды от его дома. Это случилось в мае, в теплый воскресный полдень, и когда Мария открыла дверь и увидела стоящего на пороге Кирициса, то от неожиданности побледнела.

– Николаос! – выдохнула она.

Вдруг послышался тоненький голосок. Казалось, он шел от юбки Марии. И из-за нее, чуть выше колена девушки появилось настороженное личико.

– Кто это, тетя Мария?

– Это доктор Кирицис, София, – ответила Мария едва слышно.

Она отошла в сторону, без слов приглашая гостя войти. Кирицис переступил через порог. Когда он проходил мимо, девушка посмотрела на его спину – все ту же аккуратную, прямую спину, за которой она столько раз наблюдала, когда Кирицис из ее дома уходил по главной улице Спиналонги в больницу. Внезапно ей показалось, что прошло лишь мгновение с тех пор, как она жила на острове, мечтая о несбыточном будущем.

Когда Мария расставляла чашки и блюдца, ее руки дрожали и посуда громко дребезжала. Несколько минут спустя они с Кирицисом уже сидели, удобно расположившись на твердых деревянных стульях, и прихлебывали кофе точно так же, как когда-то на Спиналонге. Мария безуспешно пыталась придумать, что бы сказать. Кирицис, однако, перешел прямо к делу.

– Я переехал, – сказал он.

– И куда же? – вежливо поинтересовалась Мария.

– В Агиос Николаос.

– В Агиос Николаос?

Мария словно поперхнулась этими словами. А когда попыталась оценить их значение, в ее сердце в равной мере мешались изумление и восторг.

– София, – обратилась она к девочке, которая что-то рисовала за столом, – сбегай-ка наверх и найди свою новую куклу, покажешь ее доктору Кирицису…

Девчушка кинулась на второй этаж за игрушкой, а Кирицис, не теряя драгоценного времени, наклонился, и третий раз в жизни Мария услышала слова: «Выходи за меня замуж!»

Она знала, что Гиоргис теперь способен позаботиться о себе. Они уже смирились со смертью Анны, а София принесла в их жизнь радость, отвлекая их от дурных воспоминаний. До Агиос Николаос было совсем близко, а значит, Мария могла приезжать к отцу несколько раз в неделю и по-прежнему видеться с малышкой. Все эти мысли меньше чем за секунду промелькнули у нее в голове, и она, набрав в грудь воздуха, дала ответ.

Вскоре вернулся Гиоргис. Так рад он не был с того дня, когда узнал, что Мария выздоровела. На следующий день всю Плаку облетела новость, что Мария Петракис выходит за человека, который ее вылечил. Немедленно начались приготовления к свадьбе. Фотини, которая никогда не теряла надежду, что Мария и Кирицис поженятся, с головой ушла в праздничные хлопоты. Им со Стефаносом досталась честь организовать праздничный стол, за которым молодые и их гости соберутся после венчания.

Переговорив со священником, дату свадьбы назначили через две недели. Ждать дольше было незачем. У молодых был дом, куда можно было вселиться, они знали друг друга несколько лет, и у Марии уже было какое-никакое приданое. Кроме того, у нее было свадебное платье – то, которое она купила для брака с Маноли.

Пять лет оно лежало на дне сундука, обернутое в несколько слоев ткани. Через день или два после второго предложения Кирициса Мария достала его, разгладила складки и примерила.

Платье сидело на ней так же хорошо, как в день, когда было куплено. Значит, ее фигура не изменилась ни на йоту…