Барбара Вайн - Книга Асты

— Нет, там его точно не было, — сказала я. — Я недавно читала эту статью. Думаю, ему могла сказать Флоренс.

— А когда она умерла?

— Кэри говорила, что вроде бы в 1971 году. Статья Вард-Карпентера написана в тридцатых, он наверняка брал у Флоренс интервью. Там есть факты, которые ему больше неоткуда было узнать. Откуда он знал имена любовников Лиззи? В материалах процесса они тоже не упоминались. Кора Грин, правда, пишет о Мидлмасе, но называет только фамилию и не помнит, кто, второй, Хобб или Кобб, а Вард-Карпентер знает. Что Мидлмаса знали Перси, он тоже, вероятно, выяснил у Флоренс.

— Итак, Флоренс сказала ему, что была помолвлена с мужчиной по фамилии Герцог, а он мог заметить, что это необычная фамилия для англичанина. Она стала еще необычнее в 1934 году или когда там.

— Она сказала, что его дедушка был иммигрантом, как и мистер Дзержинский. И она же могла сказать, что он служит у кого-то в Ислингтоне. И то, что Герцог на год ее моложе, тоже могла знать только Флоренс, — продолжала я.

— Если ему рассказала не Кора Грин, то, кроме Флоренс, больше некому, — согласился Пол. — Что еще мы не выяснили? Понятно, что отец Свонни — Эрнест Генри Герцог, слуга, двадцати четырех лет.

— Интересно, как он выглядел.

— Высокий, белокурый и, надо думать, красивый. Возможно, как немец. Герцог — немецкая фамилия. Вероятно, ему было сложно с такой фамилией, когда через девять лет после тех событий началась война. Против всего немецкого тогда было предубеждение, оркестрам даже запрещали играть Моцарта и Бетховена. Энн, что я такого сказал? — Он удивленно посмотрел на меня.

— О, Пол…

— Что я сказал?

Я никак не могла найти отрывок о человеке, которого бросила девушка, но точно знала, где искать другое. Я почему-то вспомнила. Это была запись от 20 марта 1921 года. Возможно, дело в том, что там впервые упоминается дочь Хансине, которая стала матерью Пола. Наконец я нашла, что искала.

— Его дед был немцем и переехал сюда в 1850 году, и хотя его отец родился в Лондоне, и сам Гарри тоже, у него возникло предчувствие, что лучше изменить фамилию «на случай, если начнется война». Пол, где твой перевод последних дневников? Мне нужен 1966 год. Или 1967-й, ближе к концу.

Он принялся искать. Маргрете Купер забрала последние тринадцать тетрадей и переводила их. Вероятно, этот том будет не самым толстым, в последние годы Аста писала все реже и реже. Пол раскопал на столе свой перевод, отпечатанный на машинке, и я нашла что хотела в записи от 2 октября 1966 года. «Мне тогда было двадцать четыре. Я правда был в нее влюблен и собирался жениться на ней, но когда подошло время, она мне отказала. Ничего не объяснила, только сказала, что кое-что случилось и это отвратило ее от мужчин и от замужества вообще».

— Энн, ты кого цитируешь? Чьи это слова?

— Пол, ты же знаешь немецкий. Что такое «Герцог»? Это просто фамилия или что-то значит?

— Это означает титул. Герцог — как у нас дюк, — объяснил Пол, и я увидела, что он все еще не понял. В дневниках редко упоминалось это имя, откуда ему знать.

— Отцом Свонни был дядя Гарри, — сказала я. — Его звали Гарри Дюк.

Мы молча обдумывали это открытие. Гарри было двадцать четыре в 1905 году, он был на год моложе Флоренс. Их свадьбу расстроило убийство Лиззи Ропер, смерть Мэри Гайд и исчезновение Эдит. Знал ли он, что у него есть дочь, или Флоренс сказала ему, что ребенок родился мертвым? Я уверена, что он не знал, и Аста не знала. Он говорил Свонни, что всегда можно разглядеть черты родителей в лице ребенка, но не смог увидеть свои собственные черты в ее лице. Но я смогла. Фотография Свонни смутно напомнила мне лицо дяди Гарри, хоть в последний раз мы виделись в шестидесятых годах.

— Как мне хочется, чтобы она знала, — сказала я. — Она всегда любила его, ей хотелось, чтобы он был ее отцом. И Аста любила его. Подумать только, Аста говорила, что хочет ребенка от Гарри, а этот ребенок всегда был рядом с ней.

Когда Гарри впервые приехал в «Паданарам», дверь ему открыла Свонни. Он называл ее «прелестной юной леди». Он мог знать Моэнса до встречи на фронте, они были из одного пригорода Лондона, причем тот район Хэкни, где прежде жил Моэнс, Гарри хорошо знал. В конце концов, не такое уж это и совпадение.

Я поймала себя на мысли, что хочу увидеть это во сне. Я вспомнила совет Асты о том, как сделать, чтобы прогнать нежеланный сон — думать об этом, пока не заснешь, — и поступила наоборот. Я специально думала о Поле, о нашей с ним жизни, о своем счастье, но это не помогло, и пришлось вообразить, какой сон мог бы мне присниться.