Барбара Вайн - Книга Асты

Если бы Аста написала «hun har det maanedlige» («у нее это каждый месяц») или «hun har sit sleidt» («у нее была грязь»), можно было бы перевести дословно, и это не вызвало бы затруднений. Даже Гордон, возможно, понял бы, о чем речь, хотя он не знаток женской физиологии. Маргрете Купер отыскала одно английское выражение, которым пользовались очень старые женщины, дожившие до семидесятых годов, — «у нее „гости“».

— Свонни, наверное, поняла это, — сказала я.

— Думаю, она поняла сразу, читая первый дневник, поэтому с самого начала исключила Хансине как вероятную мать. 5 июля у Хансине были месячные, и она не могла родить 28 июля или даже через месяц.

Если бы Лайза появилась год назад, все было бы иначе, сказала позже Кэри. Тогда она с восторгом приветствовала бы ее откровения о прошлом. Ее можно было бы взять консультантом, обошлось бы без обид, и Кэри упивалась бы раскрытием преступления, совершенного почти век назад.

Лайза негодовала еще по одной причине, очень специфической. Мало кто обрадуется, узнав, что его предок, даже дальний, подозревался в убийстве. Узнать такое об отце — ужасно, о деде — тревожно, о прадеде — довольно неприятно. Но именно это и стало причиной возмущения Лайзы Уоринг. Она настаивала, что убийцей Лиззи Ропер был именно ее прадед, Джордж Айронсмит, и хотела восстановить его права. Она хотела, чтобы его признали, чтобы он стал знаменитым, пусть даже печально.

Мне казалось, что я наблюдаю некое психическое расстройство, когда некто принимает нелепость за истину. У Лайзы было бледное лицо сердечком, довольно длинный нос. Только волосы, черные и прямые, подстриженные «под пажа», и глаза, узкие и слегка раскосые, указывали на присутствие восточной крови. Когда она говорила, глаза ее словно стекленели, взгляд застывал в одной точке. Она хорошо поработала над материалами, которые давала ей Кэри, и цитировала речь судьи Эдмондсона.

«Вы участвуете в одном из наиболее значительных судебных процессов, что отмечены в архивах Уголовных судов Англии за многие годы». Это слова судьи. Я цитирую вам стенограмму процесса из отчета Мокриджа. Судья продолжает: «Нет сомнения, что эта несчастная женщина была убита, и убита крайне жестоким способом. Нет сомнения и в том, что преступление совершено человеком, хорошо знающим, как можно быстро убить». Звучит так, словно судья восхищается убийцей, — вам не кажется? Не кажется?

На этот раз мы собрались на квартире у Кэри. С нами был Майлс.

— Значит, вы ищете для своего прадеда посмертной славы? — спросил он. — Это известно, хотя и необъяснимо, что многие люди хотят любым способом оказаться в центре внимания.

— Не нужно меня оскорблять, — огрызнулась Лайза.

Я отлично понимала, что при этом подумал Майлс. В свете ее утверждений то, что другие сочли бы оскорблением, ей только польстило бы. Но вслух он этого не произнес.

— Я хотел сказать вот что. Все это замечательно — но есть ли у вас доказательства, что Джордж Айронсмит перерезал горло Лиззи Ропер?

Доказательства были. Если, конечно, можно этому верить. Глядя в ее необычные глаза, которые то лихорадочно бегали, то застывали в одной точке, мне было сложно поверить ее словам. Доказательства должны быть вескими, вряд ли у нее есть такие.

— В нашей семье существует предание, что он убил кого-то. Именно поэтому он не смог вернуться в Англию. Все в нашей семье это знали. Знала его жена, и он рассказал своей дочери, моей бабушке, когда ей исполнилось шестнадцать, незадолго до его смерти.

Она составила слабое подобие генеалогического древа, список потомков Джорджа Айронсмита по прямой линии — ничего похожего на сложную структуру древа Гордона Вестербю. Каждый из нас посмотрел. Я разглядывала его около минуты.

Айронсмит женился на Мэри Шаффер в 1904 году. В том же году у них родилась дочь, тоже Мэри. Мэри Айронсмит вышла замуж за Кларенса Уоринга в 1922 году, и младший из четырех детей, Спенсер Уоринг, родившийся в 1933 году, в 1959 году женился на Бетти Вонг Фельдман. Это родители Лайзы.

«Семейное предание» не могло служить доказательством того, что Джордж Айронсмит убийца.

Лайза связалась с отцом, когда впервые посмотрела фильм Кэри, и он выслал бумаги, которые достались ему от матери. Лишь одна открытка имела отношение к делу. Та, что Айронсмит прислал жене из Англии в 1905 году. На ней не было адреса отправителя, только слово «Лондон», но стоял почтовый штемпель с датой гашения марки, 28 июля. Меня также заинтересовала фотография на открытке. Туристы обычно отправляют из Лондона открытки с видами Букингемского дворца или Парламента, но на этой было озеро в парке Виктория, старая фотография единственного живописного места в Хэкни.