Барбара Вайн - Книга Асты

Она это опровергла:

— Я не смогла узнать, хотя сделала все возможное. Я нигде не встречала имени прадеда, пока не увидела его у вас в списке актеров.

Именно тогда мне пришло в голову, что мы говорим о разных людях:

— Вы ведь не Ропера имеете в виду, да?

Я задала неправильный вопрос. Она удивилась:

— Так называется ваш фильм. А меня интересует мой прадед, Джордж Айронсмит. Я хочу знать, он ли это.

Я попыталась вспомнить, кто такой Джордж Айронсмит. Я нашла его имя в списке актеров, один из которых лежал на столе Кэри. Ну конечно, это первый жених Лиззи, он подарил ей кольцо со стекляшкой. Кэри достала ксерокопии отчета Вард-Карпентера, мемуары Артура Ропера, статью Коры Грин для «Стар» и передала их Лайзе Уоринг. Девушка немедленно уткнулась в бумаги, затем достала ручку, спросила у Кэри разрешения и принялась подчеркивать слова или имена.

— Джордж Айронсмит был любовником этой леди?

— Суда по всему, да, — ответила Кэри. — Он был помолвлен с ней в 1895 году, но помолвку расторгли, и он уехал за границу.

— За границу? А куда?

— Не знаю. Кора Грин упоминала его «колониальный акцент», но мало ли что она имела в виду.

Что бы ни имела в виду Кора Грин, Лайза казалась удрученной:

— Сколько ему было лет?

— На момент убийства? Наверное, тридцать-сорок. В фильме мы остановились именно на таком возрасте. Актеру, который его играл, тридцать шесть.

— Моему прадедушке Джорджу Айронсмиту было сорок девять, когда он умер в 1920 году. Я видела его могилу. Он родился в 1871-м, то есть в 1905-м ему должно было быть тридцать четыре.

Кэри заинтересовалась:

— Похоже, это он, как вы думаете?

— А можно найти, откуда он?

Кэри предложила проверить все телефонные справочники страны. Потом мы вспомнили о записях Дома святой Катерины. Я подсказала ей, как проводятся такие исследования, и заметила, что она, вероятно, может поискать своего предка через «Мир Мормонов», где записывают каждого прихожанина при крещении. Пожалуй, я была разочарована. Мне хотелось удивительных открытий, а не того, что расстраивает логическую цепочку Кэри.

Но Кэри обрадовалась. Как многие люди, сбросив бремя забот, она становится оживленной. Если бы Лайза Уоринг сказала, например, что ее прадед — Артур Ропер, и он работал когда-то ассистентом хирурга, и был в Лондоне 28 июля 1905 года, Кэри как минимум выполнила бы ее просьбу «посмотреть кино». Но Лайза сказала, что, скорее всего, ее предком был эпизодический персонаж фильма, поэтому Кэри пообещала прислать ей три кассеты «Ропера».

Все свое облегчение Кэри выразила после того, как Лайза Уоринг ушла. Она вскочила, обняла меня и предложила угостить «превосходным ланчем».

За этим ланчем, который затянулся на полдня, она спросила у меня то, что давно хотела. Что заставило меня связать семью Асты с Роперами?

— Ты сама связала их, — ответила я. — Именно поэтому ты мне тогда позвонила. Спрашивала, нет ли в дневниках еще упоминаний о Роперах, а потом мы обнаружили, что Свонни вырвала страницы. Так что это ты, а не я.

— Да, но я перестала думать об этом, когда мы поняли, что страницы пропали. Без них мы ничего не узнаем. Все, что ты нашла, — это воспоминание о Хансине, которая случайно столкнулась с умирающим на тротуаре Дзержинским, и еще два или три упоминания Асты.

— Шесть, — уточнила я. — Их было шесть. Я помню наизусть. Первое — когда она пишет о Хансине и Дзержинском, второе — когда Хансине спрашивает, может ли она пригласить на чай Флоренс Фишер, и третье — когда Аста идет по Наварино-роуд и случайно видит Лиззи Ропер, которая выходит из дома вместе с Эдит. Затем она пишет, что Эдит — хорошенькая и белокурая, и еще о своем странном ощущении, будто бы Эдит и ее нерожденный еще ребенок мысленно общаются. Еще она ссылается на «мужчину, который убил свою жену на Наварино-роуд», но не называет его имени. Так мог сказать любой, кому случалось вести дневник или жить рядом. Странно, если бы она оставила такое событие без внимания. Лишь пятое упоминание немного странное, потому что она пишет через восемь лет, в 1913 году. Когда Расмус подозревает, что Сэм Кроппер — ее поклонник. Тогда она записала: «Расмус, наверное, решил, что я пошла по стопам миссис Ропер». В одной из последних тетрадей Аста пишет, что читает в газете про суд над убийцами, и это напоминает ей «тот случай на Наварино-роуд».

— Ты считаешь, что она все время помнила о Лиззи Ропер? — спросила Кэри.

— В некотором роде. Впрочем, Аста могла записать это просто потому, что никогда не сталкивалась с другой женщиной, которую могла бы назвать «испорченной».