Лоррен Фуше - Между небом и тобой

– Немножко было больно. Ты точно вернешься, папа, обещаешь? Точно меня не бросишь?

– Клянусь!

– А вдруг передумаешь? Вдруг там, на работе, у тебя окажется важное дело?

– У меня нет ничего важнее моей дочурки.

– Но ты же когда-то бросил Помм, значит, и со мной можешь так поступить!

Вот это удар. Чуть не падаю. Дети умеют попадать точно в сердце.

– Я не бросал Помм, просто я живу в другом городе и скучаю по ней. А с тобой мне повезло: мы живем вместе.

У нее запали глаза. Ей вскрывали грудную клетку. Ей зашили сердце.

– Я очень плохо поступила с Помм, – с виноватым видом признается Шарлотта. – Она не пускала меня на эту тропу около Адской дыры, она показывала мне плакат, на котором написано, что спускаться запрещено, а мне нравилось ее дразнить.

– Почему?

– Потому что, хоть ты и не разговариваешь с Маэль, ты ее любишь больше, чем маму, а Помм похожа на Маэль. И я боялась, что ты и Помм тоже полюбишь больше, чем меня.

Меня удивляет и огорчает ее ревность.

– Я поклялась Помм, если она откроет мне тайну Грэнни, не ходить на тропу, – продолжает между тем дочка.

Какая еще тайна? Тру себе лицо. Мой поезд отходит через полчаса.

– Она мне все рассказала, а я все равно туда полезла. Я ее предала. А она спасла мне жизнь, – выдыхает бледная как полотно Шарлотта.

Мне вдруг становится страшно, и я прошу:

– Расскажи-ка мне, что у Грэнни за тайна.

Тайны – как яд. Каждая капля тайны превращается в кислоту и разъедает, и разрушает.

– Ты же видел у Помм около глаза шрам?

– Конечно. Несколько месяцев назад кошка опрокинула турку и Помм обварилась.

– Нет, пап, они все вам наврали. Кипящий кофе и правда пролился, только не из-за кошки, кошка ни при чем. Это у Грэнни поехала крыша, она не узнала Помм, ужасно ее испугалась, хотела оттолкнуть, но толкнула не ее, а кофейник. И они обе обварились.

До поезда двадцать две минуты. Ты потеряла голову, бедная моя Диастола, и чуть не изуродовала мою дочку. А она промолчала. Она верная, надежная. Ты была опасна, ты это поняла. И скрыла от нас.

Я потрясен. Сначала мне становится так тебя жалко, мама, так жалко! До чего же ты, наверное, исстрадалась! Но почти сразу же я начинаю на тебя злиться: почему ты настолько нам не доверяла? И меня затопляет гнев. Я же мог тебе помочь! Скриплю зубами. А Систоль – Систоль знал? От ревности дыхание перехватывает. Ему ты доверяла, а мне нет. Ох, как же я зол! Ты поняла тогда, что тебя ждет, мама, и решила не рисковать, да? Ты боялась, что такое повторится? Значит, это правда? То, что ты сама хотела переехать в пансионат, а Систоль вовсе и не думал от тебя отделываться? Я верил, все эти последние твои ужасные шесть месяцев верил, что тебя защищаю, но все получилось наоборот: ты до последнего дня оставалась моей мамой и оберегала меня. Даже тогда, когда память твоя стала дырявой. Систоль ни к чему тебя не принуждал. Это ты заставила Помм хранить тайну – из гордости, нет, из гордыни! Ты до последней секунды делала все по-своему, ты ведь родилась в замке…

До поезда девятнадцать минут.

– Мне надо лететь на вокзал, доченька. Обещаю вернуться завтра рано-рано, еще до того, как ты проснешься.

– Это я отменила бронирование в отеле, прости меня, пожалуйста.

Шарлотта уже не в реанимации, мне не надо надевать перчатки, я могу коснуться ее, погладить по щечке. Какая горячая у нее кожа… Ребрышки у нее резаные, пока еще слишком хрупкие, чтобы можно было ее обнять, просто глажу личико.

Вот я и в вагоне, успел все-таки, пусть и в последнюю минуту. Женщина в зеленых очках просит поменяться с ней местами, ей хочется сидеть по ходу поезда. Меняюсь, мне все равно.

Просматриваю эсэмэски. Дэни меня преследует, совсем уже достала. Она изменила тон. Мы взрослые люди, мы обо всем договорились, но теперь выясняется совсем другое: я, грязный тип, решил избавиться от любовницы под тем предлогом, что женат. Да, я больше ее не хочу, очарование пропало, как не было. Хорошо, я приму роль, которую мне навязывают, чтобы она от меня отстала. А уперлась она только потому, что ее раздражает ситуация. Вот сегодняшнее длинное сообщение:

Я знаю, что жена на тебя давит, угрожая, что не даст видеться с дочерью. Но именно я могу сделать тебя таким счастливым, каким ты никогда не был. Дети вырастают и вылетают из гнезда.

Забудь о своих дочерях до того, как они о тебе забудут. Они тебя не любят. Я и сама дочь, и если мой папаша подохнет…