андрей бодров - план побега

Плетусь на остановку, думая о 0,457 сантиметрах новой жизни, которая сейчас пульсируют в тебе. Вспоминаю эту крохотную запятую на первом фотоснимке ультразвукового исследования. Но я не чувствую себя будущим отцом и виноватым. Ребенок был мой, но в тебе он мог быть от кого угодно, для тебя это был всего лишь вопросом времени. Я ухожу, все дальше и дальше, пока ты спишь плененная изнутри моим ребенком.

К остановке подруливает автобус, он следует маршрутом, подходящим для возвращения домой, но я не хочу выбрасывать сигарету, жду другого. Толпа спешащих на работу людей, присасывается к раскрытым дверям. Курю. Следующий автобус. Курю. БЕЗ. Следующий автобус. Курю. Следующий автобус. Курю. ТЕБЯ. Следующий автобус. Курю. Следующий автобус. НЕТ. Курю. Следующий автобус. Курю. Следующий автобус. МЕНЯ. Выбрасываю сигарету и бегом возвращаюсь к тебе. Мне повезло, что ты такая соня, ты все еще спишь и не о чем не догадываешься, пока я выкладываю из рюкзака свои вещи обратно. Иду на кухню и вновь зажигаю газ под кастрюлей с водой, что уже успела охладеть, и пока она закипает, я сижу возле тебя, и любуюсь твоей спящей красотой. Нахожу под одеялом твою пятку и осторожно щекочу. Ты быстро поджимаешь ноги и неразборчиво о чем-то тихо просишь. Я целую тебя и ты наконец-то открываешь глаза.

– Выходи за меня замуж, – говорю я.

Ты вскакиваешь с постели и бросаешься мне на шею.

– Мальчик мой, ты самый лучший. Я люблю тебя. Ты уже придумал, как мы назовем нашу девочку? Зачем ты опять обжигаешь свои руки? Тебе плохо со мной?

За завтраком мы решаем, как лучше сказать о нашем решении твоей матери и о том, что ты беременна. Я не знаю, что и предложить, новый год прошел, и возможность спрятать записку под срубленную елку осталась в прошлом рядом с осыпавшимися иголками.

Я предлагаю тебе сигарету, но ты отказываешься.

– Не хочу, чтобы наша козявочка задыхалась из-за курящей мамы.

Я выхожу на лестничную площадку перекурить.

В просторной парилке финской сауны стрелка градусника приближается к отметке 120. Я переворачиваю песочные часы, что висят на стенке и подсаживаюсь к напарнику, который, тяжело дыша через рот, растирает толстыми пальцами пот, выступающий из жировых складок на животе.

– Ты чего цепь не снял, или хочешь, чтобы она прожгла твою драгоценную шею? – спрашиваю его.

Он встает с лавочки и выходит из парилки, передо мной его здоровые обвислые ягодицы, под которыми видны болтающиеся яйца. Пока его нет, я созерцаю струйку песка, стекающую по стеклу. Напарник возвращается без золотой цепочки, садится рядом и говорит:

– Что-то «мятная» и «лимончик» опаздывают.

– Не переживай, спешат, что есть силы. Так спешат, что, наверняка, уже мокрые.

– Это хорошо, что мокрые.

– Хорошо, что парит так, что кохуны дымятся.

Молчим. Он:

– Я вот недавно занятную вещь прочитал о тайных обществах с революционным уклоном, живущих в прошлом веке. Очень любопытная книга.

– Что ты там опять вычитал?

– Да вот, собирались они тайно и предавались идейным оргиям – порочному сексу.

– Груповухам что ли?

– Верно. Они самые.

– Не понял, а в чем тайна и революция?

– Они так выражали протест против существующих в обществе табу и запретов. Освобождали желание от оков. Демонстрировали свое пренебрежение. Вроде если все будут трахаться, когда захотят, то мир изменится в сторону всеобщего счастья и избавиться от собственнического отношения к плоти, а с ним и ко всему остальному.

– В смысле? Если у нас зачесалась шняги, и мы имеем, возможность потереться ими об кого-нибудь, то мы разрываем цепи рабства?

– Точно.

– Тогда за дело революции мой кухонный прибор готов стоять на смерть.

– Именем желания, освобожденного от многовековых оков, расстреляем всех телок из наших не знающих пощады к врагу спермометов.

– Именем революции скидывай штаны и задирай юбки!

Смеемся, поглядывая друг на друга. Напарник:

– Только нашим женам лучше об этом не догадываться!

– Само собой, а то моя точно не обрадуется тому, что ее муж революционер. Обзовет «похотливым козлом» в лучшем случае и потребует материальной компенсации душевному ущербу, в худшем – развод и раздел заработанного мною имущества, и прощай загородный дом и бассейн.

– Надо пользоваться наследием наших товарищей. Готовиться к бунту тайно.

– И нельзя подпускать к женам соратников, а то пока мы тут будем париться, какие-нибудь шустрые малые будут, забавляется с нашими окольцованными дырочками, продавливая матрасы на наших супружеских ложах.