андрей бодров - план побега

Ночной кошмар расцветает язвами плавящейся кинопленки, обрывается сладким прикосновением женских губ теребящих утреннюю эрекцию.

Я открываю глаза.

Девушка-будильник приветствует мое пробуждение поклоном и, улыбаясь, застенчиво щурится. Я выбираюсь из-под теплых объятий девушек-одеяла и поднимаюсь. Ко мне приближается кудрявый мальчик-писюар, в руках сжимает музыкальный щипковый инструмент. Он присаживается на расшитую бисером подушку и поднимает голову. Под обрывами бровей, лазурная скорлупа разбиваются об закрученные ресницы. Мальчик широко открывает рот, в зубах ни одной дырки. Я мочусь. Он шумно глотает, и в такт, тихо перебирает струны. Музыка всегда помогает мне рассеять туман сна в пробуждающемся сознании.

– Всплеск, минуты, расходится кругами секунд, но им не утолить нашу извечную жажду пить, – звучит голос из динамика.

Следует процедура утренней гигиены. Девственница, девушка-вода, которая питается лишь талой водой из горных альпийских ледников, облачена в короткое алое платье, стоит на раковине. Присаживается, плавно поднимая юбку, шорох атласной ткани об кожу, и опорожняется на мое лицо и руки сверкающей струей серебряной росы, кристально чистой водой отфильтрованной и согретой в непорочном теле. Следом за ней, в поклоне, подходит полураздетая чернокожая женщина. Вместо рук отрубленных по локти – длинные протезы усыпанные щипами роз, на которые наколоты белые ряды махровых полотенец. Культи, дрожат от напряжения. Я вытираюсь насухо об ворсистую ткань и еще раз об упругие полные молока пористые груди, чтобы забыть ощущение прикосновения к неорганической ткани.

– Минута, не стремящаяся более содержать в себе секунды, вспыхивает вечностью, – звучит голос из динамика.

В покои входят обрыватели паутины и лепестков, выковыриватели глаз и вырыватели зубов мудрости – вносят корзины полные добычи. Цепочкой вбегает дюжина пышногрудых молодых девушек с оголенным верхом – все цвета кожи. Входят портные, дизайнеры, модельеры. И пока, они, перешептываясь пальцами на языке глухонемых, украшают мое тело платьем из бутонов цветов и ожерельями из человеческой плоти, я прохожу возле девушек, что уже улеглись на ковре. Останавливаясь у каждой, я примеряю размер своей ноги к ее грудям. Совпадает. Цвет гармонирует лепесткам. Киваю глазами. Сапожник тут же двумя быстрыми движениями срезает груди, и уже втирая в кожу ароматные масла, шьет, мне мокасины со шнурками из детских кос. Девушка же, кланяясь, пытается улыбаться и, прижимая ладонями кровь к открытым ранам, удаляется вместе с остальными.

– Минутный запор, и время останавливается в ожидании взрыва опорожнения, – звучит голос из динамика, на фоне шума сливаемой воды.

Поэты – два брата-близнеца, привезенные в подарок к моему дню рождению из горной провинции, по моему велению дают название каждой минуте моей жизни. Специально приставленные к ним люди вводят в базу торжественно оглашенное новое название, и если компьютер находит совпадение – мучительное умирание ждет обоих от моего карающего воображения, если нет – звучит гонг, песочные часы переворачивают, начинается отсчет следующих 60 секунд. Пока один брат сочиняет и бодрствует, другой спит. Пожалуй, пытки перед смертью следует использовать со сбереженьем кожи. На память об их таланте, испытываю слабовольное желание оставить чучела – немые воспоминания о трепетном волнении вызванного высоким откровением поэтического слова. На память, о 5 126 435 записях в моей базе минут.

– Время, заточенное в этой минуте, разлагается запахом пойманной птицы в позолоченной клетке – звучит голос из динамика.

Утреннее совещание. Мне шепотом докладывают об обстановке на моей планете. В конце докладов, звучит прогноз погоды, но я заказываю другой. Синоптик кланяется и, кряхтя, со слугами выкатывает из покоев пятиметровый золотой глобус, инкрустированный драгоценными камнями.

Вносят утренний обед. В специально отведенном углу, размещается оркестр. Музыканты тихо подстраивают инструменты. Открывают партитуры. Взмах палочки дирижера. И в тающей, с каждой нотой, тишине, раздаются охи их любовного соития в нежной улучшающей пищеварение мелодии.

В руке хрустальный бокал с коктейлем: 3/4 женского молока к 1/4 крови девственницы, кончик вилки сжимает маринованными ручками зародыш в специях, рядом гарнир и диетические котлеты приготовленные на пару из юношеской плоти. На моем столе всегда все самое лучшее и свежее с лучших императорских ферм планеты.