Сергей Антонов: Петрович

Кукурузу посеяли в этих местах впервые. Жалкое зрелище представляла она. Стебли были не выше колена. Остроконечные листья обвисли и трескались вдоль волокон.

Несколько женщин, укрывшись до глаз платками, бродили с тяпками в междурядьях.

— Что делаете, бабочки? — спросил Дедюхин.

— Окучиваем, — отозвалась одна из них без охоты,

— Неужели не видите — лист сгорел, а вы окучиваете. Есть указание не окучивать, а косить.

— Нам что прикажут, то делаем.

— Где Столетов?

— Тут был… Знать, на четвертое поле поехал.

Дедюхин пошел туда, но закололо сердце, и ему пришлось передохнуть в заброшенном шалаше.

На четвертом поле кукурузу тоже косить не собирались.

Это было безобразие. Это было прямое невыполнение указаний вышестоящих организаций. Помимо того, что в создавшихся условиях, скосив остатки зеленой массы, можно спасти некоторое количество кормов, косьба кукурузы имеет и политическое значение. Если дожидаться осени — колхозники получат вместо зерна и зеленой массы труху и мусор, а тогда, в будущем году, сеять королеву полей сам господь бог их не уговорит. А если скосить сейчас — засуха все спишет, и на следующий год можно будет начать сначала.

Побродив по пустынному, занемогшему полю, Дедюхин решил искупаться.

На берегу, в тени ракиты, голые парни играли в домино. Стираные майки и штаны висели на ветках.

По черным рукам Дедюхин определил — трактористы. Неужели это те самые, которых он с таким трудом выбил для «Зари»? Неужели это ребята — комсомольцы, пообещавшие косить весь световой день, потому что за дефицитными косилками стоят в очереди десятки колхозов.

— Вы из МТС? — спросил он с детским недоумением.

Один из парней кивнул и отдуплился.

— А где косилки?

— Стоят косилки.

— Почему стоят?

— Хозяин косить не дает.

— Где он! — крикнул вдруг Дедюхин. — Почему сидите! Почему…

Возмущаясь, он обыкновенно терял верный тон и сбивался то на крик, то на слишком тихий голос.

— Мы докладывали. В МТС звонили.

— Ну и что?!

— Говорят, пишите акт.

— Ну ладно, — сказал Дедюхин.

У него снова закололо сердце.

Там, в районных кабинетах, каждый день с утра до поздней ночи заседают, ломают голову, как выправить положение, как сохранить поголовье скота, как выйти на зиму с кормами, а тут — домино. Ровно на другой планете. Будто не их касается!

В деревню он вернулся часам к шести вечера, измученный и усталый.

Там его ждала новая неожиданность.

У Лопатиных все еще гуляли.

Из открытых окон долетали звуки радиолы, пьяный смех, дробный перестук каблуков.

— Ну, это уж не в какие ворота не лезет! — сказал сам себе Дедюхин и пошел в избу.

В горнице было жарко, как в бане. Свадьбу играли второй день.

Весь цвет колхозного руководства во главе со Столетовым веселился. Столетов сидел выпивши. На шее у него висела соска.

Длинный стол был застлан дареной скатертью, и дареные тарелки из Германской Демократической Республики давно были в ходу. Видно, Любаша не отличалась бережливостью.

Захмелевшая Варя, помахивая платочком, визжала частушку. Вокруг нее плясали Юра и Любаша.

— За кем закреплено четвертое поле? — спросил Дедюхин, усаживаясь рядом со Столетовым. — Кто бригадир?

— Жених бригадир, — ухмыльнулся Столетов.

— Что же он себе позволяет? Кукурузу косить не начал?

— Вроде не собирается.

— Это тоже твоя инициатива?

— Это его инициатива.

— Как же так? Все горит. Зеленая масса превращается в прах…

— Тебе что — агрономша нашептала?

— Сам видел, горит кукуруза! — вспылил Дедюхин. — Лично!.. А вы тут пляшете… В «Труде» вон уже откосились, рапортуют…

— А завтра дождь, — сказал Столетов.

— Что?! — Дедюхин вылупил на него глаза.

— Завтра дождь будет, — повторил Столетов с усмешкой. — Наша кукуруза поднимется, мы силос на зиму заложим. А в «Труде» по вашему нажиму скосили — ничего не возьмут. Не знаю, похвалят ли они вас…

— Нажим не наш, а указание обкома… Да кто тебе сказал, что завтра дождь? — не отставал Дедюхин.

— Да это я так, к примеру…

— А, к примеру! — вспыхнул Дедюхин. — Тебе все шуточки! Косилки вторые сутки стоят… Вам, как передовикам, дефицитную технику доверили.

— А мы не просили технику. Поспеет кукуруза — скосим… Мы тут не попки. Сами понимаем. Как правление решит, так и будет.

— А хозяйку с избы гнать — это тоже правление решило? — Дедюхин прищурился. — Надоела? Пересменку нашел?

— Слушайте, Яков Макарыч, — сказал, побелев, Столетов. — Про косилки ладно, вам по должности положено. А в мои дела, кто бы вы ни были, нос совать не позволю.