Леонид Бахнов - Жужукины дети, или Притча о недостойном соседе [Антология короткого рассказа. Россия, 2-я половина XX в.]

Валя-Валентина живет как все. Как все — это значит как люди. Как люди — это значит обыкновенно: особыми событиями жизнь ее не блещет, но время от времени что-нибудь непременно неприметно случается. Есть в этой жизни будни и праздники. Будней больше, праздников меньше. Будни от праздников отличаются тем, что в, будни ночью спят, а днем бодрствуют, в праздники — наоборот. Но Валентина никогда не бодрствует полностью: она или спит, или дремлет. Будни Валентины похожи один на другой. А праздники похожи на будни. Жизнь Валентины — будень, который всегда с тобой.

Валентина — дородная молодая женщина с белой кожей. У нее нет возраста. Но это не так, как у других женщин, у которых полжизни тоже возраста нет, а потом они вдруг как в бездну ухают. Валентина не может стареть. Она никогда не рождалась и никогда не умрет. У нее есть родители и прародители. Ведь Валентина живет как все. А родители и прародители есть у всех. Ничто не берется ниоткуда. Это значит, что Валентина ниоткуда не бралась, а так всегда и была — Валентина. Она — величина постоянная, дородная женщина с двенадцатого этажа. С двенадцатого, потому что она живет на двенадцатом. Валентина живет в одной комнате в трехкомнатной квартире. В двух других комнатах живут Валентинины соседи. Валентину они называют подселенкой. Потому что в Валентинином доме все квартиры отдельные и во всем районе отдельные, а Валентинина квартира коммунальная. Никакой коммуны Валентина с соседями не составляет, но если квартира не отдельная, то это значит, что она коммунальная.

Кухня в Валентининой квартире маленькая, поэтому Валентина выходит туда, когда там нет соседей. Ведь Валентина — женщина дородная, а если бы она выходила одновременно с соседями, то двигаться бы никто не смог. Но соседи выходят на кухню всегда, и даже когда там Валентина. Ведь это она подселенка, а не они. Подселенка — это все равно что домовой. Жильцы могут въезжать в квартиру и с нее съезжать, а Валентина не может. Она в этой квартире всегда жила и всегда будет жить. Для Валентины пространства не существует.

Валентина живет в одной комнате. В этой комнате есть все, что нужно для жизни молодой женщины на двенадцатом этаже. И даже любой другой женщины на любом другом этаже. И даже мужчины. Потому что Валентина живет как все. Есть у нее шкаф с зеркалом, в котором можно отражаться, и сервант со стеклянными дверцами, которые похожи на зеркало. Но в зеркале отражение получается четким, как наяву, а в стеклянных дверцах — неопределенным, как во сне. Валентине нравится отражаться, потому что она живет одна в одной комнате. И потому что она вообще Одна.

Валентина живет как все, но она не такая, как все. Она Одна такая. У нее одна квартира, одна комната, один шкаф и один сервант, и Валентине нравится смотреть, как отражаются другие предметы. Предметы отражаются не только в зеркале и не только в стеклянных дверцах. Шкаф отражается в серванте, сервант — в шкафу. У Валентины в комнате всех предметов по одному. Но Валентинины предметы отражаются, и поэтому их много — как у всех.

У Валентины есть календарь. Но календарь для Валентины излишество. У нее нет возраста — и времени для нее не существует. Календарь — это портрет времени. Валентина не любит излишеств, но календари есть у всех. Валентине приходится иметь то, что ей не нужно. Валентина живет как все.

У Валентины есть балкон. Балкон длинный и узкий. Балкон — это карман квартиры. Летом Валентина залезает в карман каждый день. Вообще-то в карманы залезают воры-карманники. Но этот карман — от Валентининой квартиры. Значит, карман Валентинин. А если человек залезает в собственный карман, то он законов не нарушает, хотя бы человек этот и был вечным. Вот Валентина залезает в этот карман, и все видят, какая она дородная женщина с белой кожей. И как она живет на двенадцатом этаже. А живет она как все, и все это видят. На балконе Валентина загорает. Но загореть она не может. Валентина — женщина с белой кожей. Чтобы загорать было удобнее, она перегибается через перила. Если не перегибаться, то не увидишь, как живут люди. И вообще людей не увидишь. Люди — это все. А Валентина живет как все. Если она не будет видеть, как живут все, то не будет знать, как ей жить и вообще жить ли ей. А Валентина — Вечная женщина.