Юрий Коротков - В ритме «бугги»

Мэлс силком развернул его к себе: под глазом у Кима набухал огромный синяк, под носом темнела запекшаяся кровь.

— Кто? — спросил Мэлс. — Ким, скажи, кто это?..

Тот молча вырвался.

— А ну, пойдем! — Мэлс схватил его за руку и потащил к двери.

Ким отскочил.

— У всех братья как братья, только у меня — стиляга! — сквозь слезы крикнул он срывающимся голосом, упал на кровать и заплакал.

Нолик деловито прошел мимо стиляг в одну сторону, потом в другую, остановился за спиной у Фреда. Тот протянул ему зажатую между пальцев купюру:

— За всех.

— «Таганская»-кольцевая, восемнадцать тридцать. Больше двух не собираться… — сообщил Нолик манекену в витрине и направился к следующей компании.

К половине седьмого стиляги попарно заняли исходные позиции по обеим сторонам улицы. Мэлс с футляром в руке стоял рядом с Бобом, поглядывал на Полли, которая поодаль беспечно щебетала с Бетси.

Нолик, не оглядываясь, целеустремленно прошествовал мимо. Стиляги, соблюдая дистанцию, двинулись за ним…

На сцене в клубе, на фоне могучих колхозниц, обнимающих налитые снопы в бескрайнем поле, играл джаз. Стиляги танцевали.

Мэлс стоял под сценой со своим саксом, вполголоса повторял мелодию, которую вел самовлюбленный слащавый саксофонист, цепко приглядываясь к работе его пальцев. Тот недовольно покосился на него раз, другой, наконец сбился с ритма и оборвал музыку.

Стиляги недовольно загудели.

— Слушай, чувак, ты меня достал! — заорал он. — Хочешь, иди сюда, лабай вместо меня! Ну? — он подмигнул в зал, предлагая вместе повеселиться. — Давай! А я покурю пока!

Весь зал уставился на Мэлса.

— Давай, Мэл! Не дрейфь! — крикнул вдруг Фред.

— Давай! — подхватили свои.

Мэлс неуверенно вышел на сцену. Саксофонист широко развел руками, показывая, что не несет никакой ответственности за происходящее, отошел на край сцены и демонстративно вытащил папиросы. Нолик за кулисами в ужасе схватился за голову.

Мэлс оглядел обращенные к нему лица. Полли напряженно смотрела на него, прижав к губам сложенные ладони.

— «Чаттануга», — обернувшись, сказал Мэлс музыкантам. Щелкнул пальцами и заиграл.

Полли облегченно улыбнулась. Через минуту танцевал весь зал. Саксофонист забеспокоился, погасил папиросу:

— Ну все… все, давай, чувак, заканчивай!.. — подтолкнул он Мэлса.

Тот закончил победным соло и спустился в зал. Стиляги заорали, захлопали, бросились обнимать его. Мэлс улыбался, жал руки налево и направо, целовался с девчонками. Нашел глазами Полли — та, отвернувшись, кокетничала с каким-то парнем, положив руку ему на плечо…

Мэлс отошел к стене и закурил.

— Ну ты дал ему утереться!.. — в восторге сказал Боб. — Слушай, Фред завтра процесс на хате устраивает!

— Процесс? — не понял Мэлс.

— Процесс — это то, что ведет к результату, — поучительно сказал Боб. — По законам классической философии процесс есть развернутый во времени результат, а результат, соответственно, есть квинтэссенция процесса… Возьмем вина, батонов…

— На закуску?

— Дремучий ты человек, Мэл! — вздохнул Боб. — Начнем с тычинок и пестиков. Девушки интересующего нас возраста подразделяются на несколько категорий. Есть настоящие чувихи — их мало. Среди чувих есть барухи — те, кто бараются с нашими. Их еще меньше. Есть румяные батоны. Вон, с Фредом, — указал он на двух действительно румяных, строго одетых девочек, завороженно глядящих на Фреда. — Это те, что вокруг вертятся. Стильно одеться мама не разрешает, но очень интересно. Есть жлобихи — это понятно. Есть рубцы, есть мочалки…

— А Польза — кто? — спросил Мэлс.

— Польза — это Польза, — развел руками Боб.

Брусницын-старший — седой, вальяжный — вышел с женой из подъезда высотки. Фред вынес следом две громадные сумки с провиантом, погрузил в «паккард».

— Федя, сиди занимайся, — сказала мать. — Не забывай, что скоро экзамены. И нажимай на английский!

— Хорошо, мам, — Фред как примерный мальчик чмокнул ее в щеку и предупредительно распахнул дверцу машины.

— Федор, — вполголоса уточнил отец. — Когда будешь нажимать на английский — постарайся делать это не так громко, как в прошлый раз…

Брусницын сел за руль, и машина отъехала. Фред помахал вслед рукой. В то самое мгновение, когда «паккард» скрылся за углом, с другой стороны с радостным гоготом вывалилась толпа чуваков и чувих с вином и закусками.

— Здрасьте, дядь Петь! — хором приветствовали они укоризненно качающего головой вахтера и топоча, как стадо бизонов, рванули вверх по лестнице.