Александр Кулешов - Повесть о спортивном журналисте

Бред какой-то!

Он устремил скучающий взгляд на остановившийся транспортер. Последние пассажиры предыдущего рейса, погрузив чемоданы па никелированные тележки, удалились в сторону таможенных столов, собаки улеглись в стороне в ожидании очередной охоты за наркотиками. А на табло зажегся номер московского рейса. «Сейчас пойдут наши чемоданы,— подумал Луговой, — и мой, такой огромный, словно я везу в нем сани для бобслея. А ведь пустой. Пустой! «Бери побольше, — безапелляционно приказала Люся, — обратно-то повезешь полный». О господи, Люся! Настроение его испортилось вконец.

Они прожили вместе без малого двадцать лет, размышлял он. Дочь в институте...

Первые десять лет были годами настоящего счастья. Настоящего, о котором можно только мечтать. Ему тогда было очень трудно. Врачи предсказывали, что после такой травмы он останется калекой навсегда, спорт — главное (после Люси, конечно) для него в жизни — стал ему недоступен. Он был растерян, болен, в отчаянии. Но, несмотря на все это, теперь, вспоминая, Луговой понимал, что был тогда счастлив. Люся ни на минуту не отходила от него. Перевезла в свой дом, ухаживала за ним, утешала. Ее мать, эксцентричная женщина, обожающая дочь, сумела понять, что любовь к Луговому для Люси важней, чем отсутствие у него, как она выражалась, карьерной перспективы».

Они поженились. Зажили. И все вошло в колею. Закончили каждый свой институт. Луговой стал спортивным журналистом, Люся, подававшая большие надежды спортсменка, еще несколько лет подвизалась в своей художественной гимнастике, дважды была второй на всесоюзных чемпионатах, потом перешла на тренерскую работу. Тренером она оказалась не столь хорошим, какой была спортсменкой. Девочки любили ее, она легко растила добротных разрядниц, но вот дальше ничего не получалось. Ее ученицы застревали на достигнутом. А потом ходили из спорта или переходили к другим тренерам и тогда сразу начинали прогрессировать.

Наверное, это и стало первопричиной, первой каплей. Люся начала постепенно терять интерес к работе, стала желчной, завистливой, обвиняла других тренеров в интригах, во всех грехах, в ловкачестве. Только это помогает им воспитывать чемпионок! А вот ей — честной, прямой, ни перед кем не заискивающей — конечно, кто ж ей даст возможность растить таланты! Ха-ха! И таланты-то у нее немедленно забирают, передают другим...

Она не замечала, что деградирует как тренер, деквалифицируется, теряет авторитет и доверие учениц...

Теперь она была тренером-почасовиком в небольшом профсоюзном обществе, так, «для престижа», чтобы говорить, что работает. Два раза в неделю по два часа! Это называется работой!

Луговой поморщился. К сожалению, профессиональные неудачи жены отразились на их семейной жизни. То ли от безделья, то ли оттого, что не имела «дела жизни», Люся стала неожиданно ревновать Лугового.

Она отчаянно цеплялась за неизбежно уходившую молодость. В свои сорок лет она была еще очень красива, никто не давал ей больше тридцати.

Но Люся часами торчала у зеркала, и каждая новая морщинка превращалась в трагедию. Диету она соблюдала жестокую, гимнастикой по утрам занималась неукоснительно, плавала, бегала на лыжах.

Луговой советовал ей больше ходить, а не ездить, но Люся взрывалась, обвиняла его в том, что ему жалко их недавно приобретенной машины, что машина нужна ему, чтобы ездить с девками по ресторанам.

Луговой уже давно не спорил, он лишь пожимал плечами. Но практически машиной полновластно владела Люся, и где она ездила на ней целый день, оставалось тайной. Служебные и творческие успехи мужа вызывали у Люси двойственное чувство. С одной стороны, она гордилась, ей приятно было словно вскользь упомянуть в разговоре с подругами о служебном повышении Лугового, о каком-нибудь его сенсационном материале в газете или хвалебной рецензии на его книгу. Не последнюю роль играли и материальные блага — растущие заработки, зарубежные поездки. Люся стала мещанкой, ее увлекали тряпки, безделушки, какие-то никому не нужные приобретения для квартиры. Она требовала путевок в «модные» дома отдыха, билетов на кинофестивали, ей нравилось приглашать гостей, главным образом чтобы чем-нибудь похвастать перед ними. Предстоящее назначение Лугового привело ее в восторг, и она уже строила разные планы.

С другой стороны, успехи мужа ее раздражали. Начинали-то вместе, больше того, в спорте она оказалась удачливей, и вообще, не будь ее и ее покойных ныне родителей (любимая тема), еще неизвестно, добился бы чего-нибудь Луговой или нет! Это вопрос! Именно она в трудную минуту... и т. д. и т. п.