Александр Кулешов - Повесть о спортивном журналисте

Начало карьеры у Виста было бурным, чтобы не сказать больше. Он вспоминал.

Дорога всегда клонит к размышлениям, воспоминаниям.

Едешь ли ты в автобусе или быстроходной машине, в компании товарищей или один, воспоминания сопровождают тебя, летят за тобой, словно эти быстрые птицы там, за окнами автомобиля.

Вспоминал Луговой, вспоминал и Вист. Вспоминал далекие годы.

У Виста не было близких — ни родителей, рано умерших, ни братьев и сестер. Он был тогда одинок, как, впрочем, и теперь, как всю жизнь. Ни жены, ни детей. Друзья? Были, конечно, только он не очень-то доверял им. Любовницы? Множество. Только никого из них он не любил. Была лишь одна женщина, которая могла стать для него всем, но ее нет, она ушла из жизни, не вообще, о нет, а из его.

Так чего вспоминать? Одному спокойней. Спокойней и легче. Никто не связывает, никто кандалами не висит на ногах. Есть только один человек, которого он любит, которому предан, ради которого пойдет на все. Это он сам — Роберт Вист! И уж тут черта с два кто его остановит!

Да, прошлые времена...

Он кончил университет и играл в университетской футбольной команде. Играл хорошо, поэтому, если уж быть откровенным, университет и закончил. Учился-то плохо. ,

Перед ним лежал ясный, многими проторенный путь— дальнейшие успехи у любителей, переход в профессионалы и дальнейшие успехи там. А потом? Потом стричь купоны со своей славы — рекламировать лезвия для бритв или унитазы, стать телекомментатором, киноактером, наконец накопить деньжат, если удастся, на черный день, осесть эдаким рантье на покое где-нибудь у жаркого моря.

Это если не убьют, не искалечат, не изуродуют, не выгонят, если не заболеет, не потеряет класса, не поссорится с начальством, не попадется на какой-нибудь обычной у братвы-профессионалов комбинашке... И еще десяток «если».

Вист был умен и дальновиден. Он отлично знал статистику, согласно которой один из сотен (если не из тысяч) таких, как он, выбивается в люди, уйдя из спорта.

А как быть?

А очень просто. Взять да уйти из спорта раньше, как можно раньше. Когда ты уже имеешь имя, но еще имеешь и здоровье. Конечно, чем громче имя, тем лучше уйдешь, но это уж дело нюха. Важно точно уловить момент. Это как за карточным столом: выигрываешь, выигрываешь — десять раз подряд. А на одиннадцатый все потеряешь. Так вот, важно встать из-за стола после десятого.

Вист так и сделал. Как любитель он достиг своего, прямо скажем — высокого, потолка. И ушел. Но не в профессионалы, а в комментаторы. Он был красив, знаменит. У него был хорошо подвешен язык. Он многое схватывал на лету. Но главное— нюх. Ах, какой у него был нюх! Куда там гончие! Вист бы их обставил. Конечно, начинал он не на главных радиостанциях страны, но на вполне солидной, достаточно известной. Внес много нового, сумел выработать свой стиль, создать себе имя. А когда достиг потолка как комментатор, снова встал из-за игорного стола, каким представлялась ему жизнь, и снова остался в выигрыше.

Ему предложили спортивную рубрику в большой газете. Меньше чем за год он сделал свою рубрику едва ли не ведущей, тысячи любителей спорта подписывались на газету только ради этой рубрики. Висту повышали жалованье. У него был теперь свой кабинет, секретарши. Все молодые, все красивые, и все, сколько их было, прошедшие через его постель.

Тогда-то он и встретился с этой женщиной. Она тоже была его секретаршей, тоже молодой и красивой.

Но она была не как другие. Она вошла в его кабинет в первый же день, как ее взяли на работу, взамен прежней, надоевшей Висту, и сказала:

—Господин Вист, у меня трудные обстоятельства, и это место здорово меня выручило бы, но если вы будете ко мне приставать, как ко всем другим девушкам в газете, я сейчас же уйду.

Она смотрела на него своими огромными золотистыми глазами и говорила очень серьезно. Он чувствовал ее напряжение, понимал, чего ей стоят эти слова и как, значит, ненавидит она то, на что вынуждены идти все эти несчастные девчонки, старающиеся любой ценой заполучить работу.

Как ни печально, красавиц на свете гораздо больше, чем работы для них.

Вист был слишком умен и опытен, чтобы возмутиться или рассердиться. Он расхохотался и ответил шуткой:

- Хорошо, Элен (так ее звали), обещаю к вам не приставать, но при одном категорическом условии...

- Каком? — спросила она в тревоге.

- Что вы тоже не будете ко мне приставать. Вы-то мне еще сможете противиться, я вам — нет. А мне мой покой тоже дорог. Обещаете?