Элвин Джонсон - Битва дикой индюшки и другие рассказы

Внизу в долине, в направлении лагеря, высоко в ясном небе поднялась тонкая струйка дыма. Наверное сжигают мусор. Но столб дыма сгущался, огромные сердитые спирали черного дыма относило в сторону реки. Люди прекратили работу.

— Барак столовой, — предположил кто-то.

— Нет, жилой барак.

Сначала один, потом второй побежали к пожару. Блэки был первым. Его четыреста долларов были в куртке, которая висела на гвозде над его койкой. До барака было полмили, а Блэки уже становился стариком. Но он бежал первым. Генри, с другого холма, нужно было пробежать на четверть мили больше, и он догнал Блэки только тогда, когда тот добежал до лагеря.

От барака осталась только длинная куча тихо дымившихся рдеющих углей. Все бродяги подбежали ближе, задыхаясь от бега.

Блэки упал на землю, уронив голову на колени.

— Бог покарал меня. Да ни один бродяга во всей стране не тронул бы моих четыреста долларов. Это бог сжёг их. Каждый из бродяг потерял что-то: куртку, свитер, смену тёплого белья, у кого что было. Но потеря Блэки сводила всё остальное на нет. Все триста человек стояли рядом с ним и вокруг. Г-н Картер тоже был там со своими сотрудниками. Генри протиснулся сквозь толпу к Джосаи.

— Джосая, нельзя допустить, чтобы такое случилось с Блэки. Он этого не переживёт. Он и так-то еле жив. Здесь нет такого работника, который не мог бы пожертвовать свой дневной заработок для Блэки. Вот возьмём Пэта, он уезжает завтра. Но ему будет не вредно поработать ещё денёк. Вот Скинни. Он уезжает послезавтра. Но его не убудет, если он поработает ещё день. Да любой из нас может это сделать.

— Так-то оно так. Да захотят ли они?

— Ты можешь заставить их. Ты должен это сделать.

Джосая нахмурился. — Ты что, приказываешь мне, паренёк?

— Нет. Я просто говорю вслух о том, о чём шепчет вам сердце. У тебя такое большое сердце, что оно болит за всё стадо мулов. В нём есть место и для Блэки, и для его жизни. Джосая воспрянул из своего обычно сутулого состояния, развернул плечи и, казалось, возвысился над толпой.

— Друзья, бродяги! — Его гулкий голос трижды отозвался эхом от склонов холма. — Вы знаете, что говорят о нас: «Каждый за себя, и никто за другого в ответе».

Говорят, что, если бродяга погибает от жажды, то никто другой и пальцем не пошевелит, чтобы подать ему ковшик воды. Вот такими считают нас.

Но мы знаем и другое. Если мы едем на крыше вагона, и Блэки соскользнул бы, повиснув на пальцах одной руки, то нет среди нас такого, кто не схватил бы его за руку, и если бы не смог его вытащить, то удержал бы его до тех пор, пока не подоспела бы помощь, будь то хоть через сотню миль. СейчасБлэки сползает.

Четыреста долларов, которые у него сгорели, были его надеждой, его жизнью. Он горбатился и копил их годами. Теперь он кончен, он не может начать всё снова.

Деньги были не для него, а для маленькой девочки. Его дочки, которой эти деньги могли бы немного облегчить судьбу. Без них она просто будет ничем.

Деньги пропали, и Блэки сползает в пропасть. Скатывается. Не то, чтобы он упадёт на камни и шпалы железной дороги, но глубже… только Господь Бог знает насколько глубже. Мы должны ухватить его за руку и удержать его. Среди нас нет такого работяги, который не смог бы проработать лишний день, чтобы спасти Блэки.

Нет такого работяги, который пострадал бы, если отработает на день больше. Босс сейчас прикажет счетоводу принести бухгалтерскую книгу и кучу серебряных долларов к дверям столовой. Он распорядится, чтобы счетовод записал ваши фамилии и выдал каждому по два доллара из нашей недельной зарплаты. Я буду держать мешок из-под зерна, чтобы вам было легче их туда кидать. Косой, ты здесь самый вредный после меня. Ты будешь первым в очереди. Рыжий, ты такой же вредный, будешь вторым. Черт побери, да незачем мне выстраивать вас в очередь. Вы прекрасно знаете, как это делается ради стакана сивухи при головной боли. Но у нас здесь ни у кого голова не болит. Эй, парнишка, беги к амбару и принеси мешок из-под зерна. Г-н Картер отдал распоряжение секретарю. Когда Генри вернулся с мешком, счетовод уже был у дверей столовой, Джосая уже ждал мешок, очередь формировалась, сначала беспорядочно, затем из массы стала ровно проходить вперёд.

— А ты, паренёк, веди счёт.

— Два, четыре, шесть, восемь… девяносто два, девяносто восемь, сто; два, четыре, шесть, восемь, десять… девяносто восемь, двести, триста, четыреста… — Генри раскрыл рот. Все деньги Блэки вернулись.

— Продолжай считать, парень. Два, четыре, шесть… шестьдесят… девяносто… пятьсот… — У Генри помутилось в голове. Пятьсот, которые хотел собрать Блэки.