Элвин Джонсон - Битва дикой индюшки и другие рассказы

Странно как-то? Люди готовы жить где угодно, но умирать хотят дома. Возьми, например, меня. Мне всё равно, где я сейчас живу. Но я знаю, когда подойдёт время, я захочу уехать в Питтсбург и умереть там. Не такой уж это был добрый дом для меня. Я даже не знаю, родился ли я там или меня просто там бросили. Но когда я был ещё пострелом, я добывал себе пропитание на улице.

Иногда я попрошайничал и получал кусок хлеба. Но большей частью я питался с помоек.

Чаще всего я ночевал на ямских дворах. Но когда было очень холодно, я забирался в конуру какой-нибудь большой собаки. Собаки ужасно тёплые, а большие собаки обычно мягко обходятся с маленькими детьми, если только те сами их не боятся.

Вот чем был Питтсбург для меня. Но умирать мне нужно будет там.

Так вот, бедной женщине надо было ехать домой умирать, и она не могла появиться там с мужем из французских канадцев. Её родня считала французских канадцев ниже несчастных язычников. Она не могла уехать до рождения Долорес, но как только стала на ноги, уехала домой. Через пару месяцев она умерла.

Генри задумался. — Не вижу, за что Блэки надо совершать покаяние, сказал он.

— Я тоже. Но он стал думать, что, если бы он сменил имя и веру, то она, может быть, и вышла за него замуж, и тогда на Долорес не было бы печати незаконнорождённого ребёнка. На следующий день Блэки совсем пришёл в себя. Он не только успевал за бригадой, но ещё не раз помогал одному члену её, который «маялся животом» и не поспевал за всеми. На четвёртый день они закончили это поле. Генри надеялся было отдохнуть несколько дней, но соседний фермер уже «договорился» с бригадой и ждал их со своей подводой, когда они вернулись с поля.

— Получайте зарплату, ребята, и лезьте сюда. Ужинать будем у меня.

Их хозяин вышел из дома с небольшим мешочком. С явной неохотой он развязал верёвочку и отсчитал каждому по восемь серебряных долларов.

Когда они отъехали, их новый хозяин, который вроде бы был весёлым малым, заметил: «Если бы меня не было там, он расцеловал бы на прощанье каждый доллар».

Новый хозяин кормил их лучше и предоставил им лучше постель на сеновале. Его жена-молодуха сказала, что неверно будет помещать такого старого человека, как Блэки, и такого калеку, как Джейка, на сеновале. Им дали свободную комнату в доме. Это смутило их обоих. Разве можно бродягам влезать в прекрасную постель с чистыми белыми простынями? Они улеглись на полу, но тщательно разворошили постели поутру, прежде чем идти на завтрак.

Им понравился этот фермер. Он не проверял, достаточно ли быстро они работают, когда проезжал мимо них на косилке. В результате они работали быстрее и догнали его, когда работа закончилась в субботу вечером.

За ужином хозяин просительно сказал: «Ребята, видите, какая пшеница, совсем перезрела. У меня белый канзасский сорт, поспевающий немного раньше, чем миннесотский, который растёт вокруг. Пойдёт дождь, и я потеряю весь остаток урожая. Я не люблю работать по воскресеньям, ещё больше не люблю просить работать других в выходной. Но, видите, какие дела. Не останетесь ли вы на завтра? Я заплачу вам по три доллара за день работы.

Вся бригада согласно кивнула, и Генри пришлось поступить так же, хотя день отдыха ему был нужен гораздо больше, чем три доллара. Впереди их ждала трудная неделя. Их уже завербовали. Работы там было на пять дней. Когда они покончили и с этим нарядом, уборка урожая в этом районе практически закончилась. Насколько хватал взгляд окрест, поля, усыпанные навозом, были заставлены копнами, за исключением отдельных ферм, где три или четыре уборочных машины в сопровождении стольких же бригад вязальщиков отчаянно пытались бороться с природой. Бригада Генри скоро будет готова к уборке урожая в Миннесоте, где пшеница поспевает позднее. Но когда Джейк, Генри и Блэки слезли с крыши вагона, выяснилось, что только один из троих остальных членов бригады готов был ехать на ферму с ними.

— А что будет с остальными мужиками? — спросил Генри.

— О, — протянул Джейк, — они бросили это дело. — У нас всех теперь по двадцать пять долларов в кармане, и эти ребята считают, что этих денег достаточно, чтобы продолжать кочевать. Но ты посмотри-ка на эти составы. Видишь, там ещё много других бродяг.

Генри стало не по себе. Он уже прижился в этой компании, с какими людьми придётся работать теперь? Его беспокоили также двадцать пять серебряных долларов, бренчавших в кармане.

Под вечер какой-то фермер подобрал троих приятелей и ещё трёх других бродяг. В доме у фермера уже был готов ужин и шесть постелей в деревянном сарае.