Элвин Джонсон - Битва дикой индюшки и другие рассказы

Джордж Билл был пылким учеником с кристально отзывчивым умом, гордостью всех четырёх учителей, обречённых на то, чтобы прививать подобие культуры посредственным сыновьям невыдающихся отцов. К последнему году своего обучения он сильно увлёкся философией. Хорошо знал Платона и Аристотеля, был знаком с трудами Декарта и Спинозы, Канта и Гегеля, Хьюма и Локка. Он восхищался ими в и некотором роде любил их. Он был неисправимый скептик, скептик по отношению к откровениям религии, философии, науке, тогда ещё в коротеньких штанишках, но смело тянущейся к всезнанию. Он был даже скептиком в отношении скептицизма.

Как это нередко бывает у молодых людей, он много думал о проблемах смерти. Что это такое, конец? У его любимого учителя была неизменная поговорка: «Когда мы научимся понимать жизнь, тогда, возможно, начнём понимать смерть.» Учитель философии говаривал: «Жизнь — это голубое пламя, мерцающее над прудом клеток, которые самовозобновляются до тех пор, пока не погаснет пламя.» Метафора. А Джордж считал метафору изобретением, предназначенным успокоить тщетное стремление человека к истине.

Его очень интересовал фольклор о привидениях. Не то, чтобы он чуточку верил в их существование. Но он считал, что они занимают слишком много места в умах людей, чтобы к ним относиться с таким презрением, с которым их рассматривают учёные.

Писал ли кто-либо книги, собирая примеры в разных странах, анализируя общие характеристики известных привидений? Таких книг он найти не смог.

Его собственная коллекция таких случаев была невелика, и всё же можно было сделать кое-какие обобщения. Типичное привидение обладает характером и внешностью человека, жившего ко времени смерти души. Оно обитает в определённой местности, доме или кладбище при церкви. Оно чувствует себя неуютно в царстве теней. Гомеру были известны настоящие истории с привидениями, так как он вложил в уста Ахиллу такие слова о Гадесе: «Лучше жить последним слугой при свете солнца, чем быть царём в Гадесе». Вергилий, Данте и Мильтон даже не упоминают о жизни привидений.

Типичному привидению известно прошлое, настоящее и будущее, но только близкое будущее, поскольку нигде не встречается предсказания отдалённых будущих событий, за исключением поэтического воображения.

Привидение не злонамерено, но может быть мстительным, как например, в случае с успешно скрытым убийством. Оно может предсказать судьбу, но может и предупредить об опасности, которой можно избежать. И любое настоящее привидение всегда говорит правду. Обычные церковные рассуждения о том, что привидения — вымысел, придуманный отцом лжи, упускают из виду тот факт, что привидения не лгут.

Джордж Билл разговаривал с людьми, которые утверждали, что видели привидение — Гьенгангера, лунатика по хитрому датскому выражению. Но в этих историях были явные признаки вымысла. Если бы только ему удалось получить от барона Хедемарка рассказ, или хотя бы намёк, о том, что у него произошло с черепом Адельбранда, случае, который был достаточно ярок, раз уж у барона поседели волосы!

Джордж никогда не встречался с бароном, да и вероятность встречи с ним вообще была ничтожна. Вряд ли мог студент из бедной семьи познакомиться с бароном, кроме, может быть, в качестве слуги.

Джорджу пришла в голову интересная мысль. А почему бы не попробовать поступить к барону секретарём? Джордж навёл справки и выяснил, что у барона не было секретаря. За небольшую плату, а то и вовсе без жалованья можно попробовать наняться к нему.

У Джорджа был покровитель, настоятель Фоенс, духовник из аристократического рода, который устраивал Джорджа в среднюю школу и считал, что было бы скверно, если такой умный мальчик с аристократической фамилией Билл оказался вкрестьянской школе. Джордж попросил настоятеля познакомить его с Байроном Хедемарком. Настоятель согласился, что пост секретаря при бароне может оказаться полезным, ну хотя бы на период летних каникул.

Барон обошёлся с молодым студентом учтиво и поручил ему привести в порядок счета усадьбы. Они были запущены, но Джордж достаточно владел бухгалтерским делом, чтобы справиться с этим. Когда он покончил с ним, ему практически больше нечего было делать, так как барон не вёл переписки и не составлял никаких документов.

Но после обеда барон был не прочь порассуждать о философии и религии.

Никаких намёков о случае с Адельбрандом, но Джорджу казалось, что он близок к цели. Он стал рассуждать о некоторых упущениях церковников по тексту библии.