Элвин Джонсон - Битва дикой индюшки и другие рассказы

Хобарт устроился на мельницу. Это было несравненно лучше, чем слушать весь день невыносимый свинячий визг. Но на мельнице было пыльно. Мучная пыль проникала даже в контору хозяина, где Хобарт выполнял обязанности конторщика. Дверь в основную контору была верхом плотницкого искусства, но пыль всё-таки просачивалась и туда. Чистая пыль, говаривал босс, и питательная. Когда работаешь здесь, не надо так много тратить на пропитание.

Больше всего Хобарту нравилось географическое положение Омахи. На востоке этот район представляли себе как безбрежное пространство почти плоской равнины, безлесной, без собственного лица, бесконечно монотонной. Окрестности же Омахи были ничуть не похожи на это. Река, широко разливавшаяся в паводок, летом бежала в своём глубоком русле, милостиво открывая солнцу низкие равнины с поникшим ивняком. У реки была переменной ширины пойма, которую окаймляли длинные невысокие холмы, изредка перерезанные ручьями с более высоких прерий глубинки.

На склонах холмов и в долинах были значительные участки, покрытые лесом.

Несомненно, прерии Небраски и Айовы были практически непрерывны, а русло Миссури всего лишь немного ниже уровня почвы. Но у Миссури было стремление врезаться поглубже, и она всё время старалась выполнить это. Её также не удовлетворяло своё русло. Она яростно бросалась на один из берегов, подмывала землю до тех пор, пока та не обрушивалась, а затем выбрасывала наносы на другом берегу.

Именно в результате этого процесса были так сильно изрезаны холмы, усеявшие пойму.

После обеда в субботу Хобарт нанимал в конюшне лошадь и отправлялся верхом по окрестностям. Если ехать вверх по небольшой долине, то скоро окажешься сначала между крутыми, поросшими травой холмами, которые становились всё ниже и более пологими по мере продвижения вперёд, и в конце концов переходили в волнистую прерию.

Иногда Хобарт выезжал из Омахи поездом на север или на юг и затем брал лошадь в городке у реки. Он настоятельно искал клочок земли, который мог бы назвать своим. Но почти вся земля в поречных графствах была уже роздана под усадьбы. А может быть есть где-нибудь хоть уголок, который ещё никто не взял? Он спрашивал об этом в одном городке за другим. Наконец он набрёл на перспективный участок.

— Езжайте с милю на север до четырёх углов. Затем сверните по дороге на запад, проедете около двух миль, туда, где дорога вьётся вдоль лакотского оврага. Надо проехать около трёх миль, там вы увидите очень холмистую местность. Это небольшая долина, по которой проходит овраг, там есть два крутых холма по обе стороны от дороги и оврага. Никто не хочет брать этот участок. На нём нельзя обеспечить себе пропитание. Но если вам просто нужен участок для проживания, то он может вам понравиться.

Хобарт нашёл это место, и оно ему понравилось. Да, это было очень неудобное место. Одним углом участок поднимался до самой вершины высокого холма, по крайней мере шестьдесят акров из ста шестидесяти нельзя будет обрабатывать. На другой стороне долины он также доходил до середины такого же крутого холма, долой ещё сорок акров. Оставшиеся шестьдесят акров были прорезаны зигзагом оврагом с ручьём, а боковые овраги были забиты деревьями, по большей части красным дубом, который ни на что не годился, кроме как на дрова, изредка попадался чёрный орешник и небольшие рощи липы. Это занимало ещё двадцать акров из шестидесяти в долине. Дорога, проходившая по нижнему склону одного из холмов, съедала ещё десять акров. Оставалось тридцать акров полуостровками между основным оврагом и его отрогами. Почва, как это было видно по берегам оврагов, представляла собой чёрный суглинок толщиной в десять футов, а трава и кустарник на поверхности обещали большое плодородие. Но там не было места для прямоугольного поля, такого, какие нравятся фермерам, даже небольшого. Все небольшие полуостровки были очень искривлены, что для пахаря было очень неудобно.

И всё же, там было два полуострова, каждый площадью примерно в пять акров, к счастью, на одной и той же стороне оврага. Можно устроить чудный огородик и насажать столько картошки, сколько ему понадобится, а также кукурузы вдоволь для самого себя, для лошади и пары молочных коров. На другом можно будет собрать достаточно сена для лошади и коров. А пастбища было гораздо больше, чем ему было нужно. У него было достаточно денег на то, чтобы построить себе хижину и сараи для скотины с некоторым резервом, на который можно прожить до тех пор, пока ферма практически не перейдёт на самообеспечение.