Елена Колина - Сага о бедных Гольдманах

Ксения просила его каждый вечер:

– Дедусик, расскажи из прошлой жизни...

– Разве девочке может быть интересно, такие старые майсы [9], – кокетничал Моня, быстренько усаживаясь за стол.

– Господи, Ксения, зачем тебе истории про людей, которых ты никогда даже не видела! – рассердилась однажды Лиза, застав эти посиделки в третий раз на неделе. – Лучше бы почитала что-нибудь или уроки повторила.

– Уроки! – Шестнадцатилетняя Ксения возмутилась так, как будто Лиза предложила ей съесть собственную голову. – Я знаю, мамочка, тебе хочется, чтобы я была как наша отличница Женька Петрова, целыми днями зубрила уроки, а в перерывах что-нибудь умное читала. А знаешь ли ты, мамочка, что у всех отличников...

Тут Ксения сделала страшную паузу, и Лиза подумала: «Что?» – а дочь рявкнула:

– Морда чайником! А я у тебя вон какая хорошенькая!

Лиза затушила сигарету и потянула чемодан к подъезду. На звонок выскочила Ксения и с обиженным воплем: «Где ты шляешься! Я уже давно дома, смотри, как люди быстро ездят, знала я, что ты еле ползешь, но чтобы так, на полчаса позже меня приехала!» – опять бросилась на Лизу.

Ксения гордо выпячивала пышную грудь, обтягивала узкими джинсами совершенно дамского размера попку, и полнота казалась ей таким же очаровательным свойством собственной натуры, как и все остальное. А «все остальное» в Ксении было удивительно хорошо. Лиза не переставала поражаться, как могла она, серая мышка, произвести на свет такой безупречно качественный экземпляр типичной блондинки-красотки.

Самым удачным описанием внешности дочери был набор клише из дамских романчиков Анны Гориной. Почему из множества сомнительных произведений, наводнивших книжные прилавки, Ксения выбрала эту даже не особенно популярную Анну Горину, Лиза не знала. Заглянула однажды в зачитанный дочерью тонкий томик и брезгливо поморщилась! «Он целовал все, что попадалось на пути его губ, – шею, подбородок, губы, нос...» «Какая пошлейшая ерунда! – возмутилась Лиза. – Странно, если бы ему по очереди попались сначала шея, затем ноги». Ксения любила поесть за чтением, и захватанные жирными пальчиками шедевры валялись у нее повсюду, она даже в ванную с собой тащила маленькую книжечку с очередной длинноволосой дивой на обложке. «Золотые кудри, яркие пухлые губки, голубые глаза, светлые пушистые ресницы, невинный взгляд» – так описывала своих героинь ее любимая писательница, и все это в точности подходило Ксении. Лизе ее собственная асимметричная, кажущаяся небрежной прическа, тонкие, правильной формы брови и яркие губы стоили нудных часов в салоне красоты. Лиза ненавидела умащивать себя, удобрять, как почву, но в противном случае мышиного цвета волосы жалко свисали вокруг лица, брови кустились, и все Лизины сорок лет были тут как тут, надеты на подростковое тело. А вот дочка, не в пример ей самой, будет хороша всегда, любовно думала Лиза.

Свое детство она помнила как сгусток обид и недовольства собой, когда плохое настроение сменялось очень плохим, а Ксения так гармонично любила себя и окружающих, словно преподносила себя жизни как самый ценный подарок. «Мне повезло! – говорила она. – Мать у меня – лучший человек на земле, дед – самый клевый на свете, бабуля немножко зануда, но бывает и хуже, а сама я розовая и хорошенькая, как поросеночек».

Ксения действительно цвела бело-розовой прелестью, и считаться настоящей красавицей ей мешала лишь самодовольная грация молодого слоненка, которому из жалости похлопали за только что исполненный пластический этюд, а он, дурачок, поверил в искренность вежливых оваций и скачет, радостно притоптывая. Она даже на диетах сидела без надрыва, поигрывая с различными удобными ей в данный момент способами питания.

– Мамочка! – Ксения задохнулась от восторга, прижав к себе новую куртку. – Сейчас-сейчас, погоди, я ее померю с джинсами, с короткой юбкой, с длинной юбкой, с широкими брюками... – Она метнулась в свою комнату.

Из кухни в конце коридора спешил, шаркая, Моня. Как всегда после долгого перерыва, Лиза больно поразилась его птичьей хрупкости.

– Дед, Ольга тебе халат послала. – Лиза открыла чемодан.

Она всегда выдавала подарки в прихожей, надеясь его отвлечь, но дед с курса не сбивался. Натягивая халат, он немедленно приступил к отчету:

– Ты больше на меня дом не оставляй! Ксеня, например, ничего не ела, кроме апельсин огромных!

– Дед – ябеда! Я сижу на новой потрясающей грейпфрутовой диете. Уже удалось схудеть попу на два килограмма. – В коридор высунулась Ксения в одной штанине, но зато в куртке и ярко-красной кепке.