Макар Троичанин - Кто ищет, тот всегда найдёт

— Ты, вот что, Василий. Прибереги при себе выдумки. Мало ли кто мог убить Горюнова, ты не видел. И Зальцманович не тревожь, Горюнов мог и ошибиться. Лучше скажи, что будем делать с этим? — поднимает заготовленный Дрыботием приказ. — Что ты там и кому напередавал без разрешения? — Рассказываю, как на духу, короткую историю быстрой передачи материалов по Угловому, не утаив и косвенного участия Шпацермана и нейтрального участия Сарнячки.

— Если бы я знал, — жалуюсь, — что такая передача не разрешена даже соседям-геологам, с которыми работаем бок о бок и постоянно обмениваемся неофициальной информацией, я бы ничего им не показал даже издали, — это я, конечно, крупно привираю.

Недолго размышляя, Ефимов зовёт звонком секретаршу:

— Дрыботия и Антушевича ко мне. — Те приходят, смотрят на меня подозрительно и враждебно и усаживаются против меня единым сплочённым фронтом. — У вас, что, — спрашивает шеф, — начальники отрядов запрашивают разрешения на передачу материалов геологам?

— Нет, — нехотя отвечает Дрыботий, почуяв, куда дует шефский ветер, — приказом передача материалов разрешена только техруком и только с разрешения экспедиции.

— Начальники отрядов поставлены об этом в известность? — настырно допрашивает Ефимов. Дрыботий пожимает плечами, смотрит на Антушевича, ища поддержки, но тот отводит глаза.

— Это входит в обязанности техруков.

— Проверили, — гнёт своё Сергей Иванович, — прежде, чем наказывать Лопухова? — Те молчат: отвечать нечего. — Игнат, — обращается начальник к Антушевичу, — принеси приказ, — а сам куда-то звонит. Из разговора становится ясным, что Шпацерману, просит найти приказ Когана по партии о передаче материалов. Тот ищет, а у нас все сидят в напряжённом молчании. — Нет? — переспрашивает в трубку Сергей Иванович. — Дай мне Зальцманович. — Гнетущая молчаливая атмосфера в кабинете накаляется. — Здравствуй, — говорит опять в трубку начальник, — ты знала о передаче материалов по участку Угловому Лопуховым? Так! А знала, что на это необходимо разрешение экспедиции? Нет? Ладно, — и кладёт трубку. Вошёл Антушевич и подаёт приказ по экспедиции. Ефимов внимательно читает и обращается к Дрыботию: — Почему здесь нет приписки, чтобы техруки довели приказ до сведения всех ИТР? — Дрыбодан кисло кривится, не желая признавать собственной недоработки.

— Они и без приписки должны знать. Что им, разжевать и в рот положить?

— Я этого не подпишу, — решительно отодвигает черновик Дрыбодановского приказа Ефимов.

— Я был против, — бормочет Антушевич, — можно было и без Лопухова договориться с Королём и переоформить акт передачи, если материалы этого заслуживают.

— Они не заслуживают, — упорствует Дрыботий с недоразвитым левым полушарием.

— Вам виднее, — не возражает начальник. — Подожди, — останавливает собравшегося уходить надутого главного специалиста. Тому больше всего, наверное, не нравится моё присутствие. — По ходу разговора, — говорит Сергей Иванович, — у меня возник ещё один вопрос. — Пара полубожков снова села и напряглась, чувствуя, что сегодня не их день. — Кто у нас выдаёт задания на проведение работ на участках?

— Техруки, — заладил одно и то же Дрыботий.

— Учёт ведётся?

— Должен вестись.

— Проверяли? — Молчат архаровцы. — За что мы недавно наказали Лопухова? — Дрыботий от негодования аж забрызгал слюной, скопившейся в уголках губ.

— За неразрешённое проведение работ на незарегистрированном объекте, — отвечает, как читает приговор.

— То есть, — уточняет Сергей Иванович, — Коган задания ему не давал, а он сам выбрал участок и самостоятельно, без его разрешения провёл на нём зачем-то дополнительные работы? — Во мне всё замерло. А ну, догадаются, докопаются до истины? Но главные специалисты предпочитают молчать. — Тебе, — обращается ко мне начальник, и я аж вздрогнул, — техрук задание на участок Угловой давал?

— А как же! — отвечаю уверенно. — Устно, на словах, вместе с заданием на Детальный.

— Что, — догадывается Ефимов, — Коган не зарегистрировал Угловой?

— В том-то и дело! — отвечает в сердцах Антушевич.

— И причём здесь Лопухов?

— Так Когана нет, — непроизвольно прорывается у Антушевича.

Ефимов недовольно заёрзал на стуле, взял надломанный карандаш, посмотрел на него, как на непонятную вещь, и бросил в мусорную корзину.

— И вы решили обезопаситься за счёт Лопухова? — Он переложил, негодуя, какие-то бумаги с одного края стола на другой. — Обожглись на Детальном, заранее дуете на Угловой? Кстати, под актом передачи Детального стоят только две ваши подписи, автографа главного виновника нет, он, очевидно, не любил оставлять лишние, так что отдуваться в Управлении за так называемое месторождение придётся вам, дорогие наши прогнозисты. — Рожу у Дрыботия свернуло набок, а глаза Антушевича беспокойно забегали по сторонам. — Приказ на Лопухова отменить в связи с необоснованностью обвинений.