Макар Троичанин - И никаких ХУ!

Ни словами не рассказать, ни в печати не описать, какие безмерные радость и счастье охватили душу. Ничего подобного не было ни под венцом, ни при защите диссертации. Хотелось прыгать, кувыркаться, пластаться по полю, куда-то бежать, орать что попало, но я стоически сжал в себе эйфорию и мерной рысцой, как ни в чём не бывало, побежал к центру, подгоняемый увесистыми поздравительными шлепками товарищей по макушке и спине. Хотелось скорее начать с центра и забивать, забивать, ещё и ещё, но прозвучал свисток судьи на перерыв, спасший компматов как минимум ещё от двух моих голов.

Но ненадолго. После перерыва мы, не расслабляясь, вкатили им ещё три и снова без Валька. Правда, моим был только один, а остальные добавили Фигаро и Бен. Только тогда мы сбавили темп и сохранили разгромный счёт 6:0 до конца матча. А по окончании нашего бенефиса не было ни щенячьего скулёжа, ни детсадовского визга, ни цветов, ни шампанского. Мы сделали своё дело и сделали хорошо, как надо, чему же тут радоваться? Радовались за нас наши фанатки, с ходу полезшие целоваться, и больше всех досталось Серому, от смущения перехамелеонившемуся в Пунцового.

Итак, мы в полушаге от гранта. Почему-то уже не очень-то и хочется, и жаль, что осталось всего пол-шага.

«__» «_____». Пришёл в институт в прекрасном настроении и, как обычно, без опозданий, к десяти. А Маша в панике: меня вызвали на ковёр к президенту и тоже к десяти. Не спится одуванчикам с утра, пришлось брать ноги в руки и бежать, ехать, бежать, и через пятнадцать минут я, как штык, в предбаннике у секретарши. А там уже грустно подпирают стены на неудобных стульях с прямыми спинками четверо страждущих встречи с сайенсбоссом: наник, компматик, ещё один, с которым имею шапочное знакомство и – приятным сюрпризом – Анна Владимировна. Вежливо здороваюсь, вежливо спрашиваю:

- Кто последний?

Композионщик регочет вполголоса, словно не продул вчера 0:6.

- Мы, - обещает, - уступим вам очередь. Молодым, - объясняет щедрость, - у нас везде дорога.

Женщина тоже не возражает, хотя обычно бабы за очередь могут и волосы выдрать, особенно у лысых. Только присел, чтобы собраться со светлыми мыслями, как на столе у секретарши оглушительно заверещал телефон. Она сняла трубку, выслушала и погнала первым в чистилище вместо меня, молодого, довольно потрёпанного годами шапошника. А мы напряглись, сидим истуканами и молчим, словно незнакомые, словно опасаемся разговорами привлечь к своим неприятностям соседские. Вспомнил, что в беде и невзгодах люди стараются уединиться, в одиночку переждать чёрные дни, и спрашиваю тихонечко у соседа-наника:

- Не знаешь, по какому поводу шмон?

Он наклонился ко мне и, косясь на секретаршу, успокаивает:

- Похоже, ищут третьих.

- А-а, - тяну удовлетворённо, не ошибся, значит, в прогнозах. Со мной всё ясно, во мне они в два счёта найдут третьего лишнего, а вот зачем здесь Анна Владимировна? Искоса взглянул на неё, но на мраморном лице - ни одной объясняющей линии.

Вышел сосредоточенно-хмурый шапошник и, не произнеся ни слова, удалился, не похваставшись, какой вытащил билет, и какие достались дополнительные вопросы. Следующим вызвали уверенного в себе и в его инновационных проектах наника. Вошёл уверенным, а вышел растерянным, стирая ладонью крупные капли пота со лба.

- Ничего не понимаю, - пробормотал, опустив голову, - ни-че-го, - огорчённо махнул рукой и удалился, сгорбившись. Композит проводил его насторожённым взглядом, а когда пришла его пора, протиснулся в анклавную дверь боком.

- У вас есть ещё время передумать, - тихо вдохнула яд неслышно подсевшая ко мне Язва Владимировна, заставив от неожиданности вздрогнуть, но я отрицательно помотал головой, побоявшись, что дрожащий голос выдаст неуверенное нервозное состояние. – Пожалеете, - предупредила с шипением и демонстративно пересела подальше от идиота.

Вышел выпаренный компматик, ожесточённо вытер платком-полотенцем багровую шею, с отчаянным вздохом пожаловался в равнодушное пространство:

- 30 лет безупречного стажа – коту под хвост! – и, бормоча, что будет жаловаться, ушёл расти и расширяться.

Секретарша, выслушав очередное телефонное распоряжение, вперила требовательный взгляд в Анну:

- Вам.

Та удивилась, не сразу поверив счастью:

- Мне? – округлила синие озёра. – Вы не ошиблись? – и показала рукой на меня: - Сначала ему. – Без меня меня женила.

- Я никогда не ошибаюсь, - отчеканила церберша, обвинённая в непрофессионализме. Дамы обменялись дуэльными взглядами-выстрелами, и последний остался за секретаршей, а Анна Владимировна резко встала, уничтожила попутно меня синим пламенем и твёрдой походкой, громко цокая каблуками, вошла в экзекуторную.