Бахыт Кенжеев - Плато

- На это его не хватит, - сказала Сюзанна,. - Он, вероятно, веселится где-то с какой-нибудь продавщицей или секретаршей. Больше ему от жизни ничего не нужно.

Хозяин отступил вглубь гостиничного номера, где в беспамятстве лежал его друг. Парочка мерзавцев, обнимаясь, уже уходила по дороге вверх, к общежитиям колледжа, выстроившимся по обочине огромной квадратной лужайки. Он снова чувствовал себя обиженным подростком, которого не взяли в компанию.

- А это уже неблагородно, - доносился до него слабеющий голос Когана, - он по-своему замечательный человек...

Когда они скрылись из виду, Хозяин побрел по шоссе к зданиям училища. Вот здесь, вспомнил он, надо свернуть на внушительную гранитную лестницу, сооруженную за счет выпускников, за каковое благодеяние имя каждого жертвователя было выбито на ступенях - по ступеньке на человека. Здесь будут ворота с надписью: СВОБОДА ЕСТЬ ПОСЛУШАНИЕ РАЗУМНЫМ ЗАКОНАМ и еще одна: УМЕРЕННОЕ ВОЕННОЕ ОБРАЗОВАНИЕ НАСЕЛЕНИЯ ЕСТЬ ПЕРВОЕ УСЛОВИЕ УСПЕШНОЙ ЗАЩИТЫ РОДИНЫ. Он миновал ворота и направился в гору. За обладание тишиной на кампусе спорили гитаристы, любители рока и просто подвыпившие студенты, которые на испанский манер перекликались с девицами в окошках. Коган с Сюзанной пристали к компании у одного из толстенных дубов. Свежело. Огромная кирпичная луна молчаливо зависла над горами. Собравшиеся, уже не по испанской и не по федеративной, а по самой что ни на есть славянской традиции, передавали по кругу галлоновую бутыль водки с двуглавым орлом, и пение в стиле кантри сопровождалось бульканием и кряканием.

- Добрый вечер, Хозяин, - кто-то взял его под локоть. - Почему вы скучаете тут один? Приехали навестить жену?

Старая знакомая из Нового Амстердама глядела дружелюбно и весело. Он пожал плечами, изобразил подобие улыбки.

- Мы, кажется, наконец разойдемся, - сказал он.

- А, - собеседница понимающе понизила голос, - то-то Сюзанна неравнодушна к чарам нашего писателя. Об этом судачит вся школа.

- Бог с ними, - сказал Хозяин. - Как вы живете здесь в этом году?

- Как всегда. Преподаем грамматику, сражаемся с настоящими хозяевами школы, то бишь с военными, и уже поднимаем бунт против армейского рациона. Зато ездим купаться на водопады. Днями стоит жара, ночи, сами видите, холодные. Что вы здесь делаете?

- Через два дня на Зеленых Холмах научный съезд, мне кое-что нужно для бизнеса. Кроме того, привез своего лучшего друга поплакать на могиле Елизаветы. И еще: у меня долгожданный подарок для вашего обожаемого писателя. Только не спрашивайте, какой. Это секрет и от него, и - пока - от всего славянского сообщества. И уж тем более от Сюзанны.

- Пристроили постылую? - хохотнула приятельница. - Кажется, и Коган увлечен.

- Бог с ними, - повторил Хозяин. - Знаете, за моими хлопотами и разъездами остается мало времени на всякие там возвышенные чувства. Мы приехали на деловой континент, и я искренне рад, что могу более или менее честно зарабатывать, двигая при этом вперед международную торговлю.

- Говорят, вы едва ли не единственный славянский миллионер.

- Что вы. Я президент компании, не более.. Сам себе отчисляю скромную зарплату.

- Представляю, что вы называете скромной зарплатой. Кстати, Хозяин, у нас организуется небольшой альманах...

- Сочинительством не балуюсь.

- Я не об этом. Вы не заинтересованы пожертвовать немного денег? Сто процентов списывается с налогов. Участвуют лучшие литературные и художественные силы рассеяния. - Она перечислила несколько фамилий. - Вашу фамилию напечатаем на титульном листе. А? Сотен пять-шесть? Поощрите развитие славянской культуры в изгнании.

- Увольте, - сказал Хозяин. - Я готов выделить требуемую сумму на помощь, скажем, сиамской культуре. Корейской. А еще лучше - какому-нибудь честному гражданину Федерации, из тех, что изготовляют гипсовые раскрашенные копии своих соплеменников в натуральную величину и выдают их за произведения искусства. За ними будущее, за нами - только прошлое.

- Вы неисправимы, - усмехнулась приятельница. - А знаете, мне и самой иногда приходит в голову, что мы - вроде астронавтов, которые столкнулись с высшей цивилизацией. Не в силах понять ее, они держатся за свою, обреченную. Или вы уже и не держитесь?

- Не держался бы, - поправил ее Хозяин, - если б новая цивилизация не была еще скучнее прежней. Здешние приемы, с чинными беседами о процентах на займы и правах гомосексуалистов, еще тошнотворнее вечеринок с чтением запрещенной литературы в Отечестве. Та серьезность, с которой местные жители относятся к своим домам и автомобилям, умилительна, но и смехотворна. Неужели это завтрашний день нашей родины? А ведь сомнения нет. Переменится власть - кровавым ли, бескровным ли образом - и придавленные массы начнут открывать для себя прелести общества потребления. Хитрая, развращенная, униженная нация рабов превратится в нацию мелких торговцев, по-обезьяньи скопировав внешние приметы здешней жизни, но не понимая ее сути.